Указанные нумера помещались в четвертом этаже громадного дома. Его встретила в дверях сама хозяйка,
чистенькая старушка лет под шестьдесят. Было около десяти часов, и нумера пустели; в коридоре то и дело сновали уходящие жильцы.
Подле нее находилась другая
чистенькая старушка, постарше ее, тоже в трауре и тоже в белом чепце, должно быть, какая-нибудь приживалка, и молча вязала чулок.
К Ярцеву прошли они черным ходом, через кухню, где встретила их кухарка,
чистенькая старушка с седыми кудрями; она очень сконфузилась, сладко улыбнулась, причем ее маленькое лицо стало похоже на пирожное, и сказала:
Это была обрусевшая француженка, вернее, швейцарка,
чистенькая старушка, с молодыми, блестящими глазами и быстрыми манерами. Она уже знала о происшедшем несчастии в доме Барановых.
Неточные совпадения
Часу в двенадцатом обыкновенно бывшая ключница генеральши, очень чопорная и в чепце
старушка, готовила ему кофе, а молодая горничная, весьма миловидная из себя девушка, в
чистеньком и с перетянутой талией холстинковом платье, на маленьком подносе несла ему этот кофе; и когда входила к барину, то модно и слегка кланялась ему: вся прислуга у Александры Григорьевны была преловкая и превыдержанная.
За столом сидело пятеро: сам хозяин,
чистенький старичок, его
старушка жена и два провинциала-покупателя, одетых — старик в долгополый сюртук и сапоги бутылками, а другой, высокий и могучий, в бобриковом пиджаке и синей рубахе-косоворотке.
Подпоручик Иванов вышел в отставку и с Кавказа, где квартировал его полк, приехал в один из городов средней России. Еще будучи юнкером, он получал от своей единственной родственницы,
старушки тетки, жившей в этом городе, небольшие суммы денег и теперь, бросив службу «по служебным недоразумениям», приехал к тетке, чтобы пока, до новой должности, пережить трудное время. Дорогой Иванов скромно мечтал о какой-нибудь должности на железной дороге или в конторе, о
чистенькой комнатке, о женитьбе.
Тася первая бросилась к столу, y которого хлопотала
чистенькая симпатичная
старушка в ослепительно белом чепце.
Старушка в синем сарафане, приземистая, горбатенькая, но такая опрятная,
чистенькая, как ошелущенный орех, читая шепотом молитву, дала знак рукою гостям, чтобы они сели на залавок.