Неточные совпадения
— А
ведь граф-то Кальноки… каков! Вот «наши»
так не умеют… У Троицы, сказывают, немца видели…
Вот где нужно искать действительных космополитов: в среде Баттенбергов, Меренбергов и прочих штаб — и обер-офицеров прусской армии, которых обездолил князь Бисмарк. Рыщут по белу свету, теплых местечек подыскивают. Слушайте!
ведь он, этот Баттенберг,
так и говорит: «Болгария — любезное наше отечество!» — и язык у него не заплелся, выговаривая это слово. Отечество. Каким родом очутилось оно для него в Болгарии, о которой он и во сне не видал? Вот уж именно: не было ни гроша — и вдруг алтын.
И находятся еще антики, которые уверяют, что весь этот хлам история запишет на свои скрижали… Хороши будут скрижали! Нет, время
такой истории уж прошло. Я уверен, что даже современные болгары скоро забудут о Баттенберговых проказах и вспомнят о них лишь тогда, когда его во второй раз увезут: «Ба! — скажут они, — да
ведь это уж, кажется, во второй раз! Как бы опять его к нам не привезли!»
На будущий год доход увеличивается до трехсот рублей. Работал-работал, суетился-суетился, капитал растратил, труд положил, и все-таки меньше рубля в день осталось. Зато масло — свое, картофель — свой, живность — своя… А впрочем,
ведь и это не
так. По двойной бухгалтерии, и за масло и за живность деньги заплатили…
— Вот, покуда, что в результате получилось, — молвил он, — ну, да
ведь мы с Финагеичем не отстанем. Теперь только коровы и выручают нас. Сами молоко не едим,
так Финагеич в неделю раз-другой на сыроварню возит. Но потом…
— Вот на этом спасибо! — благодарит Авдей, — добёр ты, Петр Матвеич! Это
так только вороги твои клеплют, будто ты крестьянское горе сосешь… Ишь
ведь! и денежки до копеечки заплатил, и косушку поднес; кто, кроме Петра Матвеича,
так сделает? Ну, а теперь пойти к старосте, хоть пятишницу в недоимку отдать. И то намеднись стегать меня собирался.
— Прытки вы очень! У нас-то уж давно написано и готово, да первый же Петр Николаич по полугоду в наши проекты не заглядывает. А там найдутся и другие рассматриватели… целая
ведь лестница впереди! А напомнишь Петру Николаичу — он отвечает:"Момент, любезный друг, не
такой! надо момент уловить, — тогда у нас разом все проекты как по маслу пройдут!"
— Э! проживем как-нибудь. Может быть, и совсем момента не изловим, и все-таки проживем.
Ведь еще бабушка надвое сказала, что лучше. По крайней мере, то, что есть, уж известно… А тут пойдут ломки да переделки, одних вопросов не оберешься… Вы думаете, нам сладки вопросы-то?
— Ну, ну, пошутить-то
ведь не грех. Не все же серьезничать; шутка тоже, в свое время, не лишняя. Жизнь она смазывает. Начнут колеса скрипеть — возьмешь и смажешь. Так-то, голубчик. Христос с тобой! Главное — здоровье береги!
— Покуда — ничего. В департаменте даже говорят, что меня столоначальником сделают. Полторы тысячи —
ведь это куш. Правда, что тогда от частной службы отказаться придется, потому что и на дому казенной работы по вечерам довольно будет, но что-нибудь легонькое все-таки и посторонним трудом можно будет заработать, рубликов хоть на триста. Квартиру наймем; ты только вечером на уроки станешь ходить, а по утрам дома будешь сидеть; хозяйство свое заведем — живут же другие!
— Представьте себе! Я
ведь точно чуял. Еще вчера читаю газету и говорю: ну, этому молодцу несдобровать.
Так и случилось.
Прежде бы этого самого господина корреспондента за
такие его поступки за ушко да на солнышко, а нынче — ничего!.. Начальство только посмеивается. Да
ведь оно и вправду: пора господам исправникам честь знать.
Это он-то довилялся! Он, который всегда, всем сердцем… куда прочие, туда и он! Но делать нечего, приходится выслушивать.
Такой уж настал черед… «ихний»! Вчера была оттепель, а сегодня — мороз. И лошадей на зимние подковы в гололедицу подковывают, не то что людей! Но, главное, оправданий никаких не допускается. Он обязан был стоять на страже, обязан предвидеть — и всё тут. А впрочем,
ведь оно и точно, если по правде сказать: был за ним грешок, был!
— Читали? читали фельетон в"Помоях"? — радуется он, перебегая от одного знакомца к другому, —
ведь этот"Прохожий наблюдатель" — это
ведь вот кто.
Ведь он жил три года учителем в семействе С — ских, о котором пишется в фельетоне; кормили его, поили, ласкали — и посмотрите, как он их теперь щелкает! Дочь-невесту, которая два месяца с офицером гражданским браком жила и потом опять домой воротилась, — и ту изобразил!
так живьем всю процедуру и описал!
— Теперь она все-таки у меня на глазах, а там…
Ведь это
такой бессовестный человек, что он и ангелочка не пожалеет… все состояние на немок спустит!
— А что бы ты думал! жандарм!
ведь они охранители нашего спокойствия. И этим можно воспользоваться. Ангелочек почивает, а добрый жандарм бодрствует и охраняет ее спокойствие… Ах, спокойствие!.. Это главное в нашей жизни! Если душа у нас спокойна, то и мы сами спокойны. Ежели мы ничего дурного не сделали, то и жандармы за нас спокойны. Вот теперь завелись эти… как их… ну, все равно… Оттого мы и неспокойны… спим, а во сне все-таки тревожимся!
Теория его казалась ей несколько странною, но
ведь она
так мало жила между людьми,
так мало знает, что, может быть, ошибается она, а не он.
— Вы робят наускоре обучайте; нам
ведь только бы читать да писать умели. Да цифири малость. Без чего нельзя,
так нельзя, а лишнего для нас не требуется. Нам дети дома нужны. А ежели который стараться не станет, можно
такого и попугать. Вон он в углу веник — стоит. Сделайте милость, постарайтесь.
— Maman! возьмем Лидочку с собою! Лидочка! сегодня
ведь"L'amour — qu'est qu'c'est qu'ca?"[«Любовь — что это
такое?» (франц.)] играют! Уморительно!
— А что, господа! — обращается он к гостям, —
ведь это лучшенькое из всего, что мы испытали в жизни, и я всегда с благодарностью вспоминаю об этом времени. Что
такое я теперь? — "Я знаю, что я ничего не знаю", — вот все, что я могу сказать о себе. Все мне прискучило, все мной испытано — и на дне всего оказалось — ничто! Nichts! А в то золотое время земля под ногами горела, кровь кипела в жилах… Придешь в Московский трактир:"Гаврило! селянки!" — Ах, что это за селянка была! Маня, помнишь?
— Что
такое я там насчет бюрократии наплел! — ворчал он, завязывая галстук, —
ведь этак, пожалуй, на первых же порах…
— Ежели
так, то
ведь и там ей предложат оставить место. И
таким образом…
Таким образом все объясняется. Никому не приходит в голову назвать Бодрецова лжецом; напротив, большинство думает:"А
ведь и в самом деле, у нас всегда
так; сию минуту верно, через пять минут неверно, а через четверть часа — опять верно". Не может же, в самом деле, Афанасий Аркадьич каждые пять минут знать истинное положение вещей. Будет с него и того, что он хоть на десять минут сумел заинтересовать общественное мнение и наполнить досуг праздных людей.
— И хоть бы она на минутку отвернулась или вышла из комнаты, — горько жаловался Гришка, — все бы я хоть на картуз себе лоскуток выгадал. А то глаз не спустит, всякий обрезок оберет. Да и за работу выбросят тебе зелененькую — тут и в пир, и в мир, и на пропой, и за квартиру плати: а
ведь коли пьешь,
так и закусить тоже надо. Неделю за ней, за этой парой, просидишь, из-за трех-то целковых!
— Да
ведь в
таком большом деле и всегда
так. Не вы одни терпели, а и крестьяне и помещики…
Отец!.. ишь
ведь какие права нашлись!
так что ж что отец!
Пролежал он
таким образом, покуда не почувствовал, что пальто на нем промокло. И все время, не переставая, мучительно спрашивал себя:"Что я теперь делать буду? как глаза в люди покажу?"В сущности,
ведь он и не любил Феклиньи, а только, наравне с другими, чувствовал себя неловко, когда она, проходя мимо, выступала задорною поступью, поводила глазами и сквозь зубы (острые, как у белки) цедила:"ишь, черт лохматый, пялы-то выпучил!"
— Я знаю это возражение, — отвечал я, — все столоначальники опираются на него, как на каменную стену; но
ведь дело совсем не
так просто, как ты его рисуешь. Тут целая система со множеством подробностей, со сложной обстановкой…
Ведь и тут все-таки необходима хоть искра ума или, по крайней мере, выдержки.
И в этом я ему не препятствовал, хотя, в сущности, держался совсем другого мнения о хитросплетенной деятельности этого своеобразного гения, запутавшего всю Европу в какие-то невылазные тенета. Но свобода мнений — прежде всего, и мне не без основания думалось:
ведь оттого не будет ни хуже, ни лучше, что два русских досужих человека начнут препираться о качествах человека, который простер свои длани на восток и на запад, —
так пускай себе…
Но
ведь на поверку все-таки выходит, что человек, даже осиянный ореолом, не перестает быть обыкновенным средним человеком и, в конце концов, ищет теплого дружеского слова, пожатия дружеской руки.
Неточные совпадения
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее:
ведь вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка будет гневаться, что
так замешкались.
Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Хлестаков. А мне нравится здешний городок. Конечно, не
так многолюдно — ну что ж?
Ведь это не столица. Не правда ли,
ведь это не столица?
А
ведь долго крепился давича в трактире, заламливал
такие аллегории и екивоки, что, кажись, век бы не добился толку.
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да
ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит…
Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Городничий.
Ведь оно, как ты думаешь, Анна Андреевна, теперь можно большой чин зашибить, потому что он запанибрата со всеми министрами и во дворец ездит,
так поэтому может
такое производство сделать, что со временем и в генералы влезешь. Как ты думаешь, Анна Андреевна: можно влезть в генералы?