Неточные совпадения
А на другой
день матушка по приходу с лукошком
ходит — опять яйца.
— Нет, это коровы такие… Одна корова два года ялова
ходит, чайную чашечку в
день доит; коров с семь перестарки, остальные — запущены. Всех надо на мясо продать, все стадо возобновить, да и скотницу прогнать. И быка другого необходимо купить — теперешнего коровы не любят.
— А! вы здесь? — изредка говорит ему,
проходя мимо, директор, который знает его отца и не прочь оказать протекцию сыну, — это очень любезно с вашей стороны. Скоро мы и для вас настоящее
дело найдем, к месту вас пристроим! Я вашу записку читал… сделана умно, но, разумеется, молодо. Рассуждений много, теория преобладает — сейчас видно, что школьная скамья еще не простыла… ну-с, а покуда прощайте!
— Скучать некогда. Даже о будущем подумать нет времени. Иногда и мелькнет в голове: надо что-нибудь… не всегда же… да только рукою махнешь. Авось как-нибудь,
день за
день, и
пройдет… жизнь.
Стоит только
сходить за четыре версты — ноги-то свои, не купленные! — за курицей, за сигом, стоит выждать часа два у окна, пока появится во дворе знакомый разносчик, — и
дело в шляпе.
— Ах, боюсь я — особенно этот бухгалтер… Придется опять просить, кланяться, хлопотать, а время между тем летит. Один
день пройдет — нет работы, другой — нет работы, и каждый
день урезывай себя, рассчитывай, как прожить дольше… Устанешь хуже, чем на работе. Ах, боюсь!
— Точно вы на каторге оба живете! — ворчала она, — по-моему,
день прошел — и слава богу! сегодня
прошел — завтра
прошел, — что тут загадывать!
Авдотья рассуждает в этом случае правильнее:
день прошел, и слава богу! в их положении иначе не может и быть.
Условились за двадцать пять рублей в месяц, с тем чтобы за эту сумму
ходить каждый
день и приготовлять двух мальчиков к поступлению в гимназию.
Теперь он даже в пирожную
ходить не может; и денег нет, и силы тают с каждым
днем. С трудом Анна Ивановна уговорила его не отказываться от скудного обеда в два блюда, обнадежив, что не все еще пропало и что со временем она возвратит свои издержки.
— Помилуйте! — скажет он, — сколько лет я изо
дня в
день хожу в департамент и никаких потрясений не вижу.
Но в то же время и погода изменилась. На небе с утра до вечера
ходили грузные облака; начинавшееся тепло, как бы по мановению волшебства, исчезло; почти ежедневно шел мокрый снег, о котором говорили: молодой снег за старым пришел. Но и эта перемена не огорчила Ольгу, а, напротив, заняла ее. Все-таки
дело идет к возрождению; тем или другим процессом, а природа берет свое.
Вечером ей стало невыносимо скучно в ожидании завтрашнего
дня. Она одиноко сидела в той самой аллее, где произошло признание, и вдруг ей пришло на мысль пойти к Семигорову. Она дошла до самой его усадьбы, но войти не решилась, а только заглянула в окно. Он некоторое время
ходил в волнении по комнате, но потом сел к письменному столу и начал писать. Ей сделалось совестно своей нескромности, и она убежала.
Благодаря беготне
дело сошло с рук благополучно; но затем предстояли еще и еще
дела. Первое издание азбуки разошлось быстро, надо было готовиться к другому — уже без промахов. «Дивчину» заменили старухой и подписали: Домна; «Пана» заменили мужичком с топором за поясом и подписали: Потап-плотник. Но как попасть в мысль и намерения «критики»? Пожалуй, будут сравнивать второе издание с первым и скажут: а! догадались! думаете, что надели маску, так вас под ней и не узнают!
Прошел еще год. Надежда Федоровна хлопотала об открытии"Общества для вспоможения чающим движения воды". Старания ее увенчались успехом, но — увы! она изнемогла под бременем ходатайств и суеты. Пришла старость, нужен был покой, а она не хотела и слышать о нем. В самом разгаре деятельности, когда в голове ее созревали все новые и новые планы (Семигоров потихоньку называл их"подвохами"), она умерла, завещавши на смертном одре племяннице свое"
дело".
Станете
ходить каждый
день к нам и обзнакомитесь; и вам и нам веселее будет.
— И даже очень. Главное, в церковь прилежно
ходите. Я и как пастырь вас увещеваю, и как человек предостерегаю. Как пастырь говорю: только церковь может утешить нас в жизненных треволнениях; как человек предваряю, что нет легче и опаснее обвинения, как обвинение в недостатке религиозности. А впрочем, загадывать вперед бесполезно. Приехали — стало быть,
дело кончено. Бог да благословит вас.
Верховцевы
сходили по лестнице, когда Лидочка поднималась к ним. Впрочем, они уезжали не надолго — всего три-четыре визита, и просили Лидочку подождать. Она вошла в пустынную гостиную и села у стола с альбомами. Пересмотрела все — один за другим, а Верховцевых все нет как нет. Но Лидочка не обижалась; только ей очень хотелось есть, потому что институтский
день начинается рано, и она, кроме того, сделала порядочный моцион. Наконец, часов около пяти, Верочка воротилась.
Он
ходит по улице, навещает знакомых и целый
день лжет на основании данных, почерпнутых им из газеты Непомнящего 1-го.
— С удовольствием. Мы, признаться сказать, и то думали: незачем, мол,
ходить, да так, между
делом… Делов ноне мало, публика больше в долг норовит взять… Вот и думаем: не наш ли, мол, это Ковригин?
С тех пор
прошло два месяца. В течение этого времени вор аккуратно уведомлял Перебоева, что
дело все еще находится в том ведомстве, в котором возник начет, что на
днях оно из одной канцелярии перешло в другую, что оно округляется, и т. д.
Потом пошли кандидаты на болгарский престол. Каждый
день — новый кандидат, и всё какие-то необыкновенные.
Ходит Афанасий Аркадьич по Невскому и возвещает:"принц Вильманстрандский! принц Меделанский! князь Сампантрё!" — Никто верить ушам не хочет, а между тем стороной узнают, что действительно речь об меделанском принце была — и даже очень серьезно.
Но на другой же
день он уже
ходил угрюмый. Когда он вышел утром за ворота, то увидел, что последние вымазаны дегтем. Значит, по городу уже
ходила «слава», так что если бы он и хотел скрыть свое «бесчестье», то это был бы только напрасный труд. Поэтому он приколотил жену, потом тестя и, пошатываясь как пьяный, полез на верстак. Но от кабака все-таки воздержался.
Вообще ему стало житься легче с тех пор, как он решился шутить. Жену он с утра прибьет, а потом целый
день ее не видит и не интересуется знать, где она была. Старикам и в ус не дует; сам поест, как и где попало, а им денег не дает.
Ходил отец к городничему, опять просил сына высечь, но времена уж не те. Городничий — и тот полюбил Гришку.
Ах, если бы поскорее оно
прошло!"Затем — целый
день одиночества, уныния, тоски и, наконец, опять ночь.
В бесконечные зимние вечера, когда белесоватые сумерки
дня сменяются черною мглою ночи, Имярек невольно отдается осаждающим его думам. Одиночество, или, точнее сказать, оброшенность, на которую он обречен, заставляет его обратиться к прошлому, к тем явлениям, которые кружились около него и давили его своею массою. Что там такое было? К чему стремились люди, которые
проходили перед его глазами, чего они достигали?