Неточные совпадения
И что всего обиднее:
по поводу одних и тех же
пустяков Непомнящий заливается ликующим смехом, а он, Ахбедный, обязывается унывать.
— Ну, это
пустяки! Ежели даже и посадят туда какого-нибудь Кадык-пашу, так он, в виду соседа, руки
по швам держать будет!
— Гербовый лист — сам
по себе, а правда — сама
по себе. Гербовый лист — это пошлина. Не на правду пошлина, а чтобы казне доход был. Кабы пошлины не было, со всякими бы
пустяками начальство утруждали, а вот как теперь шесть гривенок надо за лист заплатить — ну, иной и задумается.
— Выпьем —
пустяки! Я сам сколько раз зарок давал, да, видно, это не нашего ума дело. Водка для нашего брата пользительна, от нее мокроту гонит. И сколько ей одних названий: и соколик, и пташечка, и канареечка, и маленькая, и на дорожку, и с дорожки, и посошок, и сиволдай, и сиводрало… Стало быть, разлюбезное дело эта рюмочка, коли всякий ее по-своему приголубливает!
— А поделом, батюшка, поделом. У нас
по пустякам не наказывают; такого заведенья у нас нету — ни, ни. У нас барин не такой; у нас барин… такого барина в целой губернии не сыщешь.
Неточные совпадения
Каждый день ко мне с жалобой ходят!» Дядюшка ваш потрепал городничего
по плечу, да и говорит: «Стоит ли, ваше высокоблагородие, нам с вами об таких
пустяках разговаривать!
— Вы имели право подозвать меня к барьеру, — проговорил Павел Петрович, — а это
пустяки.
По условию каждый имеет еще
по одному выстрелу.
Клим не хотел, но не решился отказаться. С полчаса медленно кружились
по дорожкам сада, говоря о незначительном, о
пустяках. Клим чувствовал странное напряжение, как будто он, шагая
по берегу глубокого ручья, искал, где удобнее перескочить через него. Из окна флигеля доносились аккорды рояля, вой виолончели, остренькие выкрики маленького музыканта. Вздыхал ветер, сгущая сумрак, казалось, что с деревьев сыплется теплая, синеватая пыль, окрашивая воздух все темнее.
По целым часам, с болезненным любопытством, следит он за лепетом «испорченной Феклушки». Дома читает всякие
пустяки. «Саксонский разбойник» попадется — он прочтет его; вытащит Эккартсгаузена и фантазией допросится, сквозь туман, ясных выводов; десять раз прочел попавшийся экземпляр «Тристрама Шенди»; найдет какие-нибудь «Тайны восточной магии» — читает и их; там русские сказки и былины, потом вдруг опять бросится к Оссиану, к Тассу и Гомеру или уплывет с Куком в чудесные страны.
Все это, кажется,
пустяки, а между тем это придает обществу чрезвычайно много
по крайней мере наружного гуманитета.