Неточные совпадения
— То-то, что ничего
не известно. Будет —
не будет, будет —
не будет? — только на эту тему и
работает голова. Слышишь шепоты, далекое урчанье, а ясного — ничего.
И точно: везде, куда он теперь ни оглянется, продавец обманул его. Дом протекает; накаты под полом ветхи; фундамент в одном месте осел; корму до новой травы
не хватит; наконец, мёленка, которая, покуда он осматривал имение,
работала на оба постава и была завалена мешками с зерном, — молчит.
— А впереди у меня будет паровое поле, которое я летом приготовлю под озимь, — толкует он топографу: — надо
не сразу, а постепенно
работать.
На будущий год доход увеличивается до трехсот рублей. Работал-работал, суетился-суетился, капитал растратил, труд положил, и все-таки меньше рубля в день осталось. Зато масло — свое, картофель — свой, живность — своя… А впрочем, ведь и это
не так. По двойной бухгалтерии, и за масло и за живность деньги заплатили…
Разумеется, он
не попробовал; нашел, что довольно и того, что он за всем сам следит, всему дает тон. Кабы
не его неустанный руководящий труд — разве цвели бы клевером его поля? разве давала бы рожь сам-двенадцать? разве заготовлялось бы на скотном дворе такое количество масла? Стало быть, Анпетов соврал, назвавши его белоручкой. И он
работает, только труд его называется"руководящим".
— С удовольствием, друг. И процента
не возьму: я тебе два пуда, и ты мне два пуда — святое дело! Известно, за благодарность ты что-нибудь
поработаешь… Что бы, например? — Ну, например, хозяйка твоя с сношеньками полдесятинки овса мне сожнет. Ах, хороша у тебя старшая сноха… я-адреная!
— Да, но без работы скверно;
не знаешь, куда деваться. В нумере у себя сидеть, сложивши руки, — тоска! На улицу выйдешь — еще пуще тоска! Словно улица-то новая; в обыкновенное время идешь и
не примечаешь, а тут вдруг… магазины, экипажи, народ… К товарке одной — вместе
работаем — иногда захожу, да и она уж одичала. Посидим, помолчим и разойдемся.
Ничем подобным
не могли пользоваться Черезовы по самому характеру и обстановке их труда. Оба
работали и утром, и вечером вне дома, оба жили в готовых, однажды сложившихся условиях и, стало быть,
не имели ни времени, ни привычки, ни надобности входить в хозяйственные подробности. Это до того въелось в их природу, с самых молодых ногтей, что если бы даже и выпал для них случайный досуг, то они
не знали бы, как им распорядиться, и растерялись бы на первом шагу при вступлении в практическую жизнь.
Спустя урочное время, она вышла из родильного дома, но
работать еще
не могла.
Спустя некоторое время нашлась вечерняя работа в том самом правлении, где
работал ее муж. По крайней мере, они были вместе по вечерам. Уходя на службу, она укладывала ребенка, и с помощью кухарки Авдотьи устраивалась так, чтобы он до прихода ее
не был голоден. Жизнь потекла обычным порядком, вялая, серая, даже серее прежнего, потому что в своей квартире было голо и царствовала какая-то надрывающая сердце тишина.
Частная служба хотя
не представляла прежней устойчивости, особливо у Надежды Владимировны, но все-таки
не приносила особенных ущербов. Колесо было пущено, составилась репутация, — стало быть, и с этой стороны бояться было нечего. Но бояться чего-нибудь все-таки было надобно. Боялись, что вдруг придет болезнь и поставит кого-нибудь из них в невозможность
работать…
Ни учиться, ни
работать; только беспошлинно праздношататься — полная свобода, да и то ежели полиция
не заподозрит.
Все науки проходились у нее в лучшем виде и в такой полноте, что из курса
не исключались даже начатки философии (un tout petit peu, vous savez? — pour faire travailler l'imagination! [совсем немножко, вы понимаете? — надо заставить
работать воображение! (франц.)]).
Тем
не менее газетная машина, однажды пущенная в ход,
работает все бойчее и бойчее. Без идеи, без убеждения, без ясного понятия о добре и зле, Непомнящий стоит на страже руководительства,
не веря ни во что, кроме тех пятнадцати рублей, которые приносит подписчик, и тех грошей, которые один за другим вытаскивает из кошеля кухарка. Он даже щеголяет отсутствием убеждений, называя последние абракадаброю и во всеуслышание объявляя, что ни завтра, ни послезавтра он
не намерен стеснять себя никакими узами.
Он выскакивает из-за стола и,
не докончив обеда, убегает в кабинет. Там он выкуривает папироску за папироской и высчитывает в уме, сколько остается
работать, чтобы составился капитал в четыреста тысяч.
— И я вижу, что приходится, да денег нет. По его, значит, я руки склавши сидеть должен… Где это слыхано! человек
работает, а ему говорят:
не смей
работать, ступай в кабак! Потому что куда ж мне теперь, окромя кабака, идти?
— Беспременно это купец Бархатников на меня чиновника натравил. Недаром он намеднись смеялся:"Вот ты
работаешь, Гришка, а правов себе
не выправил". Я, признаться, тогда
не понял: это вам, брюхачам, говорю, права нужны, а мы и без правов проживем! А теперь вот оно что оказалось! Беспременно это его дело! Так, стало быть, завтра в протокол меня запишут, а потом прямой дорогой в кабак!
— Да с какою еще радостью! Только и спросила:"Ситцевые платья будете дарить?"С превеликим, говорит, моим удовольствием!"Ну, хорошо, а то папаша меня все в затрапезе водит — перед товарками стыдно!" — Ах, да и горевое же, сударь, ихнее житье! Отец — старик,
работать не может, да и зашибается; матери нет. Одна она и
заработает что-нибудь. Да вот мы за квартиру три рубля в месяц отдадим — как тут разживешься! с хлеба на квас — только и всего.
— Чего мне дома сидеть, скоро ведь и
работать я совсем
не буду. Да и несдобровать мне. Убью я когда-нибудь эту паскуду, убью!