— Ничего, мой друг, веселись! это свойственно молодости, — поощряет Сережу mon oncle, —
еще будет время остепениться… Когда я был молод, то княгиня Любинская называла меня le demon de la nuit… [ночным демоном… (франц.)] He спалось и мне тогда ночи напролет; зато теперь крепко спится.
Неточные совпадения
И находятся
еще антики, которые уверяют, что весь этот хлам история запишет на свои скрижали… Хороши
будут скрижали! Нет,
время такой истории уж прошло. Я уверен, что даже современные болгары скоро забудут о Баттенберговых проказах и вспомнят о них лишь тогда, когда его во второй раз увезут: «Ба! — скажут они, — да ведь это уж, кажется, во второй раз! Как бы опять его к нам не привезли!»
И нельзя сказать, чтобы не
было делаемо усилий к ограждению масс от давления жизненных мелочей. Конечно, не мелочей нравственного порядка, для признания которых
еще и теперь не наступило
время, а для мелочей материальных, для всех одинаково осязаемых и наглядных. И за то спасибо.
Но Генечка этого не опасался и продолжал преуспевать. Ему
еще тридцати лет не
было, а уже самые лестные предложения сыпались на него со всех сторон. Он не раз мог бы получить в провинции хорошо оплаченное и ответственное место, но уклонялся от таких предложений, предпочитая служить в Петербурге, на глазах у начальства. Много проектов он уже выработал, а
еще больше имел в виду выработать в непродолжительном
времени. Словом сказать, ему предстояло пролить свет…
— Стало
быть, и с причиной бить нельзя? Ну, ладно, это я у себя в трубе помелом запишу. А то, призывает меня намеднись:"Ты, говорит, у купца Бархатникова жилетку украл?" — Нет, говорю, я отроду не воровал."Ах! так ты
еще запираться!"И начал он меня чесать. Причесывал-причесывал, инда слезы у меня градом полились. Только, на мое счастье, в это самое
время старший городовой человека привел:"Вот он — вор, говорит, и жилетку в кабаке сбыть хотел…"Так вот каким нашего брата судом судят!
В то
время там
еще ничего не
было слышно о новых веяниях, а тем более о каких-то ломках и реформах.
Отделял ли в то
время Имярек государство от общества — он не помнит; но помнит, что подкладка, осевшая в нем вследствие недавних сновидений, не совсем
еще была разорвана, что она оставила по себе два существенных пункта:
быть честным и поступать так, чтобы из этого выходила наибольшая сумма общего блага. А чтобы облегчить достижение этих задач на арене обязательной бюрократической деятельности, — явилась на помощь и целая своеобразная теория.
Левин ничего не отвечал теперь — не потому, что он не хотел вступать в спор со священником, но потому, что никто ему не задавал таких вопросов, а когда малютки его будут задавать эти вопросы,
еще будет время подумать, что отвечать.
— Грушницкий! — сказал я, —
еще есть время; откажись от своей клеветы, и я тебе прощу все. Тебе не удалось меня подурачить, и мое самолюбие удовлетворено; вспомни — мы были когда-то друзьями…
— Ради самого Христа! помилуй, Андрей Иванович, что это ты делаешь! Оставлять так выгодно начатый карьер из-за того только, что попался начальник не того… Что ж это? Ведь если на это глядеть, тогда и в службе никто бы не остался. Образумься, образумься.
Еще есть время! Отринь гордость и самолюбье, поезжай и объяснись с ним!
„Еще там не успели, — думает он, — еще можно что-нибудь подыскать, о,
еще будет время сочинить план защиты, сообразить отпор, а теперь, теперь — теперь она так прелестна!“ Смутно и страшно в душе его, но он успевает, однако же, отложить от своих денег половину и где-то их спрятать — иначе я не могу объяснить себе, куда могла исчезнуть целая половина этих трех тысяч, только что взятых им у отца из-под подушки.
Неточные совпадения
Крестьянское терпение // Выносливо, а
временем //
Есть и ему конец. // Агап раненько выехал, // Без завтрака: крестьянина // Тошнило уж и так, // А тут
еще речь барская, // Как муха неотвязная, // Жужжит под ухо самое…
Стародум. В тогдашнем веке придворные
были воины, да воины не
были придворные. Воспитание дано мне
было отцом моим по тому веку наилучшее. В то
время к научению мало
было способов, да и не умели
еще чужим умом набивать пустую голову.
Стрельцы в то
время хотя уж не
были настоящими, допетровскими стрельцами, однако кой-что
еще помнили.
В то
время существовало мнение, что градоначальник
есть хозяин города, обыватели же
суть как бы его гости. Разница между"хозяином"в общепринятом значении этого слова и"хозяином города"полагалась лишь в том, что последний имел право сечь своих гостей, что относительно хозяина обыкновенного приличиями не допускалось. Грустилов вспомнил об этом праве и задумался
еще слаще.
Некоторое
время Угрюм-Бурчеев безмолвствовал. С каким-то странным любопытством следил он, как волна плывет за волною, сперва одна, потом другая, и
еще, и
еще… И все это куда-то стремится и где-то, должно
быть, исчезает…