Она рассудила, с своей точки зрения, очень правильно: на хозяйстве, как ни бейся, все-таки выгадаешь какой-нибудь двугривенный, тогда как «работа» во всяком случае
даст рубль.
Неточные совпадения
—
Рублей сто
дадут, кому нужно.
Все это вместе
давало ей около восьмисот
рублей в год.
— И я говорю, что мерзавец, да ведь когда зависишь… Что, если он банкиру на меня наговорит? — ведь, пожалуй, и там… Тут двадцать пять
рублей улыбнутся, а там и целых пятьдесят. Останусь я у тебя на шее, да, кроме того, и делать нечего будет… С утра до вечера все буду думать… Думать да думать, одна да одна… ах, не
дай бог!
В продолжение целой зимы она прожила в чаду беспрерывной сутолоки, не имея возможности придти в себя,
дать себе отчет в своем положении. О будущем она, конечно, не думала: ее будущее составляли те ежемесячные пятнадцать
рублей, которые не
давали ей погибнуть с голода. Но что такое с нею делается? Предвидела ли она, даже в самые скорбные минуты своего тусклого существования, что ей придется влачить жизнь, которую нельзя было сравнить ни с чем иным, кроме хронического остолбенения?
И тут сиротке помогли. Поручили губернатору озаботиться ее интересами и произвести ликвидацию ее дел. Через полгода все было кончено: господский дом продали на снос; землю, которая обрабатывалась в пользу помещика, раскупили по клочкам крестьяне; инвентарь — тоже; Фоку и Филанидушку поместили в богадельни. Вся ликвидация
дала около двух тысяч
рублей, а крестьяне, сверх того, были посажены на оброк по семи
рублей с души.
Они, конечно, в архиве, и тебе надобно обратиться к регистратору Серафиму Пономареву, поблагодарить его;
дашь рублей полсотни, можно и больше.
Пришедшим слепым нищим он
дал рубль, на чай людям он роздал 15 рублей, и когда Сюзетка, болонка Софьи Ивановны, при нем ободрала себе в кровь ногу, то он, вызвавшись сделать ей перевязку, ни минуты не задумавшись, разорвал свой батистовый с каемочками платок (Софья Ивановна знала, что такие платки стоят не меньше 15 рублей дюжина) и сделал из него бинты для Сюзетки.
Помещик начал рубить лес, но крестьяне, не могущие верить тому, чтобы такая очевидная несправедливость могла быть совершена над ними высшею властью, не покорились решению и прогнали присланных рубить лес работников, объявив, что лес принадлежит им и они дойдут до царя, но не
дадут рубить леса.
Неточные совпадения
Хлестаков.
Дайте,
дайте мне взаймы! Я сейчас же расплачусь с трактирщиком. Мне бы только
рублей двести или хоть даже и меньше.
Хлестаков. Я, признаюсь, рад, что вы одного мнения со мною. Меня, конечно, назовут странным, но уж у меня такой характер. (Глядя в глаза ему, говорит про себя.)А попрошу-ка я у этого почтмейстера взаймы! (Вслух.)Какой странный со мною случай: в дороге совершенно издержался. Не можете ли вы мне
дать триста
рублей взаймы?
Хлестаков. Вот со мной престранный случай: в дороге совсем издержался. Не можете ли вы мне
дать триста
рублей взаймы?
Слились в комок целковики, // За тот комок
дают ему // Одиннадцать
рублей…
Кузьма к этому времени совсем уже оглох и ослеп, но едва
дали ему понюхать монету
рубль, как он сейчас же на все согласился и начал выкрикивать что-то непонятное стихами Аверкиева из оперы «Рогнеда».