— Я — жертва неопытной мечтательности и жажды благородных подвигов, и так как мы едем вместе за границу, то когда-нибудь я расскажу вам подробно историю моей жизни. Теперь же могу сказать только одно: молодой человек! берегитесь мечтательности! Ибо мечтательность, даже
в границах области предупреждения преступления, далеко не всегда ведет к тому концу, который она самонадеянно себе предназначила.
Неточные совпадения
— Я, брат, с женой и с дочерью здесь.
В Гранд-отеле стоим. За
границу ехать собираемся.
И
в то самое время, как я все это думал, вдруг, вследствие такого же необъяснимого психологического переворота,
в голове моей блеснуло: а ведь Прокоп за
границу едет — не примазаться ли и мне с ним?
Знаю я, что Прокоп, вместе с своей персоной, весь Залупск Европе покажет; знаю, что он повезет за
границу Залупск и
в своем платье, и
в покрое своего затылка и брюха, и
в тех речах, которыми он будет за табльдотами щеголять; знаю все это — и все-таки льну.
— Ну, и слава богу. Покуда за
границу съездишь, покуда что… Завидую я тебе, голубчик! Как там ни говори, а еще много, очень много
в наше время можно напакостить… то бишь дел наделать. Вот хоть бы эта самая область, куда Макар телят не гонял…
— У нас, брат, и
в заведении скуки нет! — отозвался Прокоп, — либо у нас гости, либо мы
в гостях — где тут скуке быть! А гостей нет — лошадей велишь заложить или варенья спросишь. А теперь вот за
границу собрались. Вздумалось съездить — и поедем.
Очень даже возможно, что перспектива видеть Бисмарка играла не последнюю роль
в его решимости ехать за
границу и что он покуда только не мог еще вполне определить себе, по какому разряду он устроит это свидание, то есть за сто, двести или за триста марок.
— Об том-то я и говорю. А впрочем, коли ты за
границу едешь, так меня держись. Если на себя надеяться будешь — одни извозчики с ума сведут. А я тамошние порядки наизусть знаю. И что где спросить, и где что поесть, и где гривенничек сунуть — всё знаю. Я как приеду
в гостиницу — сейчас на кухню и повару полтинничек. Всё покажет. Обер-кельнеру тоже сунуть надо — первому за табльдотом подавать будут.
— Как не ехать? Нельзя не ехать. Я за зиму-то
в Залупске отеку, а летом, как за
границей вроде арестанта побудешь — весь отёк с тебя как рукой снимет. Вот и генерал с нами… ты что, генерал, нос повесил? Едем?
Затем Прокоп начал было объяснять мне, какой разговор он имел об этом деле с адвокатом Комаринским, но я уже не слушал его. Придя
в зал, я нашел там довольно много народу, мужчин и дам, и у всех было на лицах написано: вот и мы за
границу едем! Нельзя же! Надо же! Меня никто не провожал; около Прокопа вертелся Гаврюша, которому он от времени до времени говорил...
— Смотри же, ешь больше! будешь есть — и урок будешь знать! А
в июне, на каникулы, — к нам за
границу приезжай!
Один знакомый сказал: за
границей за табльдотом семь блюд подают! другой знакомый предупредил: если вы
в Париже будете, никогда не говорите гарсонам: je vous prie, [прошу вас.] а s’il vous plaît, [пожалуйста.] — иначе вас сейчас за русского примут.
Может, за
границей свидимся, приятнее будет
в своем кружку время провести.
— Из Бель-Вю Науматуллу; он тоже за
границу едет — вон с ним, вон с этим… ну, вот что
в ермолке у нас
в вагоне сидит!
Европейцы никак не предполагали, чтобы кафры, после испытанных неудач в 1819 г., отважились на открытую войну, поэтому и не приняли никаких мер к отражению нападения, и толпы кафров в декабре 1834 г. ворвались
в границы колонии.
Он идет не к преображению этого мира в Царство Божие, а к утверждению
в границах этого мира Царства Божия без Бога, а значит, и без человека, ибо Бог и человек неразрывно связаны.
…Я начинаю ревновать Пилецкого-Урбановича. Очень понимаю, что у ног жены моей, но все-таки скажи ему, что я старый дуэлист, что еще в Лицее называл меня [так] Вильгельм. [См. выше, примеч. к письму 88.] Это остановит страсть его
в границах. Ты знаешь, что я не шучу!
Неточные совпадения
В воротах с ними встретился // Лакей, какой-то буркою // Прикрытый: «Вам кого? // Помещик за
границею, // А управитель при смерти!..» — // И спину показал. // Крестьяне наши прыснули: // По всей спине дворового // Был нарисован лев. // «Ну, штука!» Долго спорили, // Что за наряд диковинный, // Пока Пахом догадливый // Загадки не решил: // «Холуй хитер: стащит ковер, //
В ковре дыру проделает, //
В дыру просунет голову // Да и гуляет так!..»
Правдин. Подобное бесчеловечие вижу и
в здешнем доме. Ласкаюсь, однако, положить скоро
границы злобе жены и глупости мужа. Я уведомил уже о всех здешних варварствах нашего начальника и не сумневаюсь, что унять их возьмутся меры.
Между тем новый градоначальник оказался молчалив и угрюм. Он прискакал
в Глупов, как говорится, во все лопатки (время было такое, что нельзя было терять ни одной минуты) и едва вломился
в пределы городского выгона, как тут же, на самой
границе, пересек уйму ямщиков. Но даже и это обстоятельство не охладило восторгов обывателей, потому что умы еще были полны воспоминаниями о недавних победах над турками, и все надеялись, что новый градоначальник во второй раз возьмет приступом крепость Хотин.
18) Дю-Шарио, виконт, Ангел Дорофеевич, французский выходец. Любил рядиться
в женское платье и лакомился лягушками. По рассмотрении, оказался девицею. Выслан
в 1821 году за
границу.
Когда он разрушал, боролся со стихиями, предавал огню и мечу, еще могло казаться, что
в нем олицетворяется что-то громадное, какая-то всепокоряющая сила, которая, независимо от своего содержания, может поражать воображение; теперь, когда он лежал поверженный и изнеможенный, когда ни на ком не тяготел его исполненный бесстыжества взор, делалось ясным, что это"громадное", это"всепокоряющее" — не что иное, как идиотство, не нашедшее себе
границ.