Все тогда встали с мест своих и
устремились к нему; но он, хоть и страдающий, но все еще с улыбкой взирая на них, тихо опустился с кресел на пол и стал на колени, затем склонился лицом ниц к земле, распростер свои руки и, как бы в радостном восторге, целуя землю и молясь (как сам учил), тихо и радостно отдал душу Богу.
Любите его,
стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее, сколько можете перенести: настолько будет светла и добра, богата радостью и наслаждением ваша жизнь, насколько вы умеете перенести в нее из будущего.
Когда я, еще в начале моего житья в деревне, — вот когда я уходил тосковать один в горы, — когда я, бродя один, стал встречать иногда, особенно в полдень, когда выпускали из школы, всю эту ватагу, шумную, бегущую с их мешочками и грифельными досками, с криком, со смехом, с играми, то вся душа моя начинала вдруг
стремиться к ним.
Бывало, стану я рассматривать его умное, красивое, светлое лицо… сердце мое задрожит, и все существо мое
устремится к нему… он словно почувствует, что во мне происходит, мимоходом потреплет меня по щеке — и либо уйдет, либо займется чем-нибудь, либо вдруг весь застынет, как он один умел застывать, и я тотчас же сожмусь и тоже похолодею.
Неточные совпадения
— Да, да, прощай! — проговорил Левин, задыхаясь от волнения и, повернувшись, взял свою палку и быстро пошел прочь
к дому. При словах мужика о том, что Фоканыч живет для души, по правде, по-Божью, неясные, но значительные мысли толпою как будто вырвались откуда-то иззаперти и, все
стремясь к одной цели, закружились в
его голове, ослепляя
его своим светом.
В это время из дамских благовонных уст
к нему устремилось множество намеков и вопросов, проникнутых насквозь тонкостию и любезностию.
Какие искривленные, глухие, узкие, непроходимые, заносящие далеко в сторону дороги избирало человечество,
стремясь достигнуть вечной истины, тогда как перед
ним весь был открыт прямой путь, подобный пути, ведущему
к великолепной храмине, назначенной царю в чертоги!
Чичиков тоже
устремился к окну.
К крыльцу подходил лет сорока человек, живой, смуглой наружности. На
нем был триповый картуз. По обеим сторонам
его, сняв шапки, шли двое нижнего сословия, — шли, разговаривая и о чем-то с <
ним> толкуя. Один, казалось, был простой мужик; другой, в синей сибирке, какой-то заезжий кулак и пройдоха.
Шум, хохот, беготня, поклоны, // Галоп, мазурка, вальс… Меж тем // Между двух теток, у колонны, // Не замечаема никем, // Татьяна смотрит и не видит, // Волненье света ненавидит; // Ей душно здесь… Она мечтой //
Стремится к жизни полевой, // В деревню,
к бедным поселянам, // В уединенный уголок, // Где льется светлый ручеек, //
К своим цветам,
к своим романам // И в сумрак липовых аллей, // Туда, где
он являлся ей.