Неточные совпадения
И
повел их вор-новотор сначала все ельничком да березничком, потом чащей дремучею, потом перелесочком, да и вывел прямо на поляночку,
а посередь той поляночки князь сидит.
Но как ни строго хранили будочники вверенную им тайну, неслыханная
весть об упразднении градоначальниковой головы в несколько минут облетела весь город. Из обывателей многие плакали, потому что почувствовали себя сиротами и, сверх того, боялись подпасть под ответственность за то, что повиновались такому градоначальнику, у которого на плечах вместо головы была пустая посудина. Напротив, другие хотя тоже плакали, но утверждали, что за повиновение их ожидает не кара,
а похвала.
Смотритель подумал с минуту и отвечал, что в истории многое покрыто мраком; но что был, однако же, некто Карл Простодушный, который имел на плечах хотя и не порожний, но все равно как бы порожний сосуд,
а войны
вел и трактаты заключал.
Вести о «глуповском нелепом и смеха достойном смятении» достигли наконец и до начальства. Велено было «беспутную оную Клемантинку, сыскав, представить,
а которые есть у нее сообщники, то и тех, сыскав, представить же,
а глуповцам крепко-накрепко наказать, дабы неповинных граждан в реке занапрасно не утапливали и с раската звериным обычаем не сбрасывали». Но известия о назначении нового градоначальника все еще не получалось.
Очевидно, что когда эти две энергии встречаются, то из этого всегда происходит нечто весьма любопытное. Нет бунта, но и покорности настоящей нет. Есть что-то среднее, чему мы видали примеры при крепостном праве. Бывало, попадется барыне таракан в супе, призовет она повара и
велит того таракана съесть. Возьмет повар таракана в рот, видимым образом жует его,
а глотать не глотает. Точно так же было и с глуповцами: жевали они довольно,
а глотать не глотали.
Было время, — гремели обличители, — когда глуповцы древних Платонов и Сократов благочестием посрамляли; ныне же не токмо сами Платонами сделались, но даже того горчае, ибо едва ли и Платон хлеб божий не в уста,
а на пол метал, как нынешняя некая модная затея то делать
повелевает".
— Повести, романы, вот как этот, — сказал я, показывая на лежавший в то время у меня на столе «Фрегат «Надежда» [«Фрегат «Надежда» —
повесть А.Бестужева-Марлинского (1797—1837).], который я только что накануне проглотил с неистовою жадностью.
Неточные совпадения
Аммос Федорович.
А вот я их сегодня же
велю всех забрать на кухню. Хотите, приходите обедать.
Купцы. Ей-ей!
А попробуй прекословить, наведет к тебе в дом целый полк на постой.
А если что,
велит запереть двери. «Я тебя, — говорит, — не буду, — говорит, — подвергать телесному наказанию или пыткой пытать — это, говорит, запрещено законом,
а вот ты у меня, любезный, поешь селедки!»
Унтер-офицерша. Да делать-то, конечно, нечего.
А за ошибку-то
повели ему заплатить штраф. Мне от своего счастья неча отказываться,
а деньги бы мне теперь очень пригодились.
Приготовь поскорее комнату для важного гостя, ту, что выклеена желтыми бумажками; к обеду прибавлять не трудись, потому что закусим в богоугодном заведении у Артемия Филипповича,
а вина
вели побольше; скажи купцу Абдулину, чтобы прислал самого лучшего,
а не то я перерою весь его погреб.
А нам земля осталася… // Ой ты, земля помещичья! // Ты нам не мать,
а мачеха // Теперь… «
А кто
велел? — // Кричат писаки праздные, — // Так вымогать, насиловать // Кормилицу свою!» //
А я скажу: —
А кто же ждал? — // Ох! эти проповедники! // Кричат: «Довольно барствовать! // Проснись, помещик заспанный! // Вставай! — учись! трудись!..»