Неточные совпадения
8) Брудастый, Дементий Варламович. Назначен был впопыхах и имел в голове некоторое особливое устройство, за что и прозван был «Органчиком». Это не мешало ему, впрочем, привести в порядок недоимки, запущенные его предместником. Во время
сего правления произошло пагубное безначалие, продолжавшееся семь дней, как
о том будет повествуемо ниже.
Но почему заказанная у господина Винтергальтера новая голова до
сих пор не прибывает,
о том неизвестен.
На спрашивание же вашего высокоблагородия
о том, во-первых, могу ли я, в случае присылки новой головы, оную утвердить и, во-вторых, будет ли
та утвержденная голова исправно действовать? ответствовать
сим честь имею: утвердить могу и действовать оная будет, но настоящих мыслей иметь не может.
— Не к
тому о сем говорю! — объяснился батюшка, — однако и
о нижеследующем не излишне размыслить: паства у нас равнодушная, доходы малые, провизия дорогая… где пастырю-то взять, господин бригадир?
Даже летописец не без иронии упоминает об этом обстоятельстве:"Много лет выводил он (Двоекуров) хитроумное
сие здание, а
о том не догадался, что строит на песце".
Но он не без основания думал, что натуральный исход всякой коллизии [Колли́зия — столкновение противоположных сил.] есть все-таки сечение, и это сознание подкрепляло его. В ожидании этого исхода он занимался делами и писал втихомолку устав «
о нестеснении градоначальников законами». Первый и единственный параграф этого устава гласил так: «Ежели чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие,
то, сняв оный со стола, положи под себя. И тогда все
сие, сделавшись невидимым, много тебя в действии облегчит».
Что предположение
о конституциях представляло не более как слух, лишенный твердого основания, — это доказывается, во-первых, новейшими исследованиями по
сему предмету, а во-вторых,
тем, что на место Негодяева градоначальником был назначен «черкашенин» Микаладзе, который
о конституциях едва ли имел понятие более ясное, нежели Негодяев.
И все
сие совершается помимо всякого размышления; ни
о чем не думаешь, ничего определенного не видишь, но в
то же время чувствуешь какое-то беспокойство, которое кажется неопределенным, потому что ни на что в особенности не опирается.
И
того ради, существенная видится в
том нужда, дабы можно было мне, яко градоначальнику, издавать для скорости собственного моего умысла законы, хотя бы даже не первого сорта (
о сем и помыслить не смею!), но второго или третьего.
— Я — твое внутреннее слово! я послана объявить тебе свет Фавора, [Фаво́р — по евангельскому преданию, священная гора.] которого ты ищешь, сам
того не зная! — продолжала между
тем незнакомка, — но не спрашивай, кто меня послал, потому что я и сама объявить
о сем не умею!
— Ежели есть на свете клеветники, тати, [Тать — вор.] злодеи и душегубцы (
о чем и в указах неотступно публикуется), — продолжал градоначальник, —
то с чего же тебе, Ионке, на ум взбрело, чтоб им не быть? и кто тебе такую власть дал, чтобы всех
сих людей от природных их званий отставить и зауряд с добродетельными людьми в некоторое смеха достойное место, тобою «раем» продерзостно именуемое, включить?
Гаев. Молчу. (Целует Ане и Варе руки.) Молчу. Только вот о деле. В четверг я был в окружном суде, ну, сошлась компания, начался разговор
о том о сем, пятое-десятое, и, кажется, вот можно будет устроить заем под векселя, чтобы заплатить проценты в банк.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).
О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет,
то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом,
то я готов служить
сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Упоминалось
о том, что Бог сотворил жену из ребра Адама, и «
сего ради оставит человек отца и матерь и прилепится к жене, будет два в плоть едину» и что «тайна
сия велика есть»; просили, чтобы Бог дал им плодородие и благословение, как Исааку и Ревекке, Иосифу, Моисею и Сепфоре, и чтоб они видели сыны сынов своих.
Сначала полагали, что жених с невестой
сию минуту приедут, не приписывая никакого значения этому запозданию. Потом стали чаще и чаще поглядывать на дверь, поговаривая
о том, что не случилось ли чего-нибудь. Потом это опоздание стало уже неловко, и родные и гости старались делать вид, что они не думают
о женихе и заняты своим разговором.
Он чувствовал себя виноватым пред сестрой за
то, что до
сих пор не сделал
того,
о чем она просила его.
Левин чувствовал всё более и более, что все его мысли
о женитьбе, его мечты
о том, как он устроит свою жизнь, что всё это было ребячество и что это что-то такое, чего он не понимал до
сих пор и теперь еще менее понимает, хотя это и совершается над ним; в груди его всё выше и выше поднимались содрогания, и непокорные слезы выступали ему на глаза.