Неточные совпадения
Но
сие же самое соответствие, с другой стороны, служит
и не малым, для летописателя, облегчением. Ибо в чем состоит, собственно, задача его? В
том ли, чтобы критиковать или порицать? Нет, не в
том. В
том ли, чтобы рассуждать? Нет,
и не в этом. В чем же? А в
том, легкодумный вольнодумец, чтобы быть лишь изобразителем означенного соответствия
и об оном предать потомству в надлежащее назидание.
«Не хочу я, подобно Костомарову, серым волком рыскать по земли, ни, подобно Соловьеву, шизым орлом ширять под облакы, ни, подобно Пыпину, растекаться мыслью по древу, но хочу ущекотать прелюбезных мне глуповцев, показав миру их славные дела
и предобрый
тот корень, от которого знаменитое
сие древо произросло
и ветвями своими всю землю покрыло».
Но драма уже совершилась бесповоротно. Прибывши домой, головотяпы немедленно выбрали болотину
и, заложив на ней город, назвали Глуповым, а себя по
тому городу глуповцами. «Так
и процвела
сия древняя отрасль», — прибавляет летописец.
8) Брудастый, Дементий Варламович. Назначен был впопыхах
и имел в голове некоторое особливое устройство, за что
и прозван был «Органчиком». Это не мешало ему, впрочем, привести в порядок недоимки, запущенные его предместником. Во время
сего правления произошло пагубное безначалие, продолжавшееся семь дней, как о
том будет повествуемо ниже.
Супруга его, Лукерья Терентьевна, тоже была весьма снисходительна
и тем много способствовала блеску
сего правления.
В
сей крайности вознамерились они сгоряча меня на всю жизнь несчастным сделать, но я
тот удар отклонил, предложивши господину градоначальнику обратиться за помощью в Санкт-Петербург, к часовых
и органных дел мастеру Винтергальтеру, что
и было ими выполнено в точности.
На спрашивание же вашего высокоблагородия о
том, во-первых, могу ли я, в случае присылки новой головы, оную утвердить
и, во-вторых, будет ли
та утвержденная голова исправно действовать? ответствовать
сим честь имею: утвердить могу
и действовать оная будет, но настоящих мыслей иметь не может.
Между
тем измена не дремала. Явились честолюбивые личности, которые задумали воспользоваться дезорганизацией власти для удовлетворения своим эгоистическим целям.
И, что всего страннее, представительницами анархического элемента явились на
сей раз исключительно женщины.
Догадку эту отчасти оправдывает
то обстоятельство, что в глуповском архиве до
сих пор существует листок, очевидно принадлежавший к полной биографии Двоекурова
и до такой степени перемаранный, что, несмотря на все усилия, издатель «Летописи» мог разобрать лишь следующее: «Имея немалый рост… подавал твердую надежду, что…
Все изменилось с этих пор в Глупове. Бригадир, в полном мундире, каждое утро бегал по лавкам
и все тащил, все тащил. Даже Аленка начала походя тащить,
и вдруг ни с
того ни с
сего стала требовать, чтоб ее признавали не за ямщичиху, а за поповскую дочь.
— Не к
тому о
сем говорю! — объяснился батюшка, — однако
и о нижеследующем не излишне размыслить: паства у нас равнодушная, доходы малые, провизия дорогая… где пастырю-то взять, господин бригадир?
Константинополь, бывшая Византия, а ныне губернский город Екатериноград, стоит при излиянии Черного моря в древнюю Пропонтиду
и под сень Российской Державы приобретен в 17… году, с распространением на оный единства касс (единство
сие в
том состоит, что византийские деньги в столичном городе Санкт-Петербурге употребление себе находить должны).
Но он не без основания думал, что натуральный исход всякой коллизии [Колли́зия — столкновение противоположных сил.] есть все-таки сечение,
и это сознание подкрепляло его. В ожидании этого исхода он занимался делами
и писал втихомолку устав «о нестеснении градоначальников законами». Первый
и единственный параграф этого устава гласил так: «Ежели чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие,
то, сняв оный со стола, положи под себя.
И тогда все
сие, сделавшись невидимым, много тебя в действии облегчит».
— Слушай! — сказал он, слегка поправив Федькину челюсть, — так как ты память любезнейшей моей родительницы обесславил,
то ты же впредь каждый день должен
сию драгоценную мне память в стихах прославлять
и стихи
те ко мне приносить!
Стало быть, все дело заключалось в недоразумении,
и это оказывается
тем достовернее, что глуповцы даже
и до
сего дня не могут разъяснить значение слова"академия", хотя его-то именно
и напечатал Бородавкин крупным шрифтом (см. в полном собрании прокламаций № 1089).
Только тогда Бородавкин спохватился
и понял, что шел слишком быстрыми шагами
и совсем не туда, куда идти следует. Начав собирать дани, он с удивлением
и негодованием увидел, что дворы пусты
и что если встречались кой-где куры,
то и те были тощие от бескормицы. Но, по обыкновению, он обсудил этот факт не прямо, а с своей собственной оригинальной точки зрения,
то есть увидел в нем бунт, произведенный на
сей раз уже не невежеством, а излишеством просвещения.
И все
сие совершается помимо всякого размышления; ни о чем не думаешь, ничего определенного не видишь, но в
то же время чувствуешь какое-то беспокойство, которое кажется неопределенным, потому что ни на что в особенности не опирается.
И того ради, существенная видится в
том нужда, дабы можно было мне, яко градоначальнику, издавать для скорости собственного моего умысла законы, хотя бы даже не первого сорта (о
сем и помыслить не смею!), но второго или третьего.
В
сей мысли еще более меня утверждает
то, что город Глупов по самой природе своей есть, так сказать, область второзакония, для которой нет даже надобности в законах отяготительных
и многосмысленных.
— Проповедник, — говорил он, — обязан иметь сердце сокрушенно
и, следственно, главу слегка наклоненную набок. Глас не лаятельный, но томный, как бы воздыхающий. Руками не неистовствовать, но, утвердив первоначально правую руку близ сердца (
сего истинного источника всех воздыханий), постепенно оную отодвигать в пространство, а потом вспять к
тому же источнику обращать. В патетических местах не выкрикивать
и ненужных слов от себя не сочинять, но токмо воздыхать громчае.
Ни разу не пришло ему на мысль: а что, кабы
сим благополучным людям да кровь пустить? напротив
того, наблюдая из окон дома Распоповой, как обыватели бродят, переваливаясь, по улицам, он даже задавал себе вопрос: не потому ли люди
сии и благополучны, что никакого сорта законы не тревожат их?
— Знаю я, — говорил он по этому случаю купчихе Распоповой, — что истинной конституции документ
сей в себе еще не заключает, но прошу вас, моя почтеннейшая, принять в соображение, что никакое здание, хотя бы даже
то был куриный хлев, разом не завершается! По времени выполним
и остальное достолюбезное нам дело, а теперь утешимся
тем, что возложим упование наше на бога!
— Я — твое внутреннее слово! я послана объявить тебе свет Фавора, [Фаво́р — по евангельскому преданию, священная гора.] которого ты ищешь, сам
того не зная! — продолжала между
тем незнакомка, — но не спрашивай, кто меня послал, потому что я
и сама объявить о
сем не умею!
Сначала бичевал я себя с некоторою уклончивостью, но, постепенно разгораясь, позвал под конец денщика
и сказал ему: «Хлещи!»
И что же? даже
сие оказалось недостаточным, так что я вынужденным нашелся расковырять себе на невидном месте рану, но
и от
того не страдал, а находился в восхищении.
Все славословили, но в
то же время уже все единогласно требовали, чтобы обновление совершилось
сию минуту
и чтоб наблюдение за этим делом было возложено на них.
Парамошу нельзя было узнать; он расчесал себе волосы, завел бархатную поддевку, душился, мыл руки мылом добела
и в этом виде ходил по школам
и громил
тех, которые надеются на князя мира
сего.
Но что весьма достойно примечания: как ни ужасны пытки
и мучения, в изобилии по всей картине рассеянные,
и как ни удручают душу кривлянья
и судороги злодеев, для коих
те муки приуготовлены, но каждому зрителю непременно сдается, что даже
и сии страдания менее мучительны, нежели страдания
сего подлинного изверга, который до
того всякое естество в себе победил, что
и на
сии неслыханные истязания хладным
и непонятливым оком взирать может".
Казалось, что ежели человека, ради сравнения с сверстниками, лишают жизни,
то хотя лично для него, быть может, особливого благополучия от
сего не произойдет, но для сохранения общественной гармонии это полезно
и даже необходимо.
— Ежели есть на свете клеветники, тати, [Тать — вор.] злодеи
и душегубцы (о чем
и в указах неотступно публикуется), — продолжал градоначальник, —
то с чего же тебе, Ионке, на ум взбрело, чтоб им не быть?
и кто тебе такую власть дал, чтобы всех
сих людей от природных их званий отставить
и зауряд с добродетельными людьми в некоторое смеха достойное место, тобою «раем» продерзостно именуемое, включить?
— Погоди.
И ежели все люди"в раю"в песнях
и плясках время препровождать будут,
то кто же, по твоему, Ионкину, разумению, землю пахать станет?
и вспахавши
сеять?
и посеявши жать?
и, собравши плоды, оными господ дворян
и прочих чинов людей довольствовать
и питать?
Теперь, ежели мы допустим относительно
сей материи в градоначальниках многомыслие,
то, очевидно, многое выйдет наоборот, а именно: безбожники будут трепетать умеренно, воры же
и убийцы — всеминутно
и прежестоко.
Хотя бесспорно, что каждый из
сих трех сортов обывателей обязан повиноваться, но нельзя отрицать
и того, что каждый из них может употребить при этом свой особенный, ему свойственный манер.
Мне неоднократно случалось в
сем триумфальном виде выходить к обывательским толпам,
и когда я звучным
и приятным голосом восклицал:"Здорово, ребята!" —
то, ручаюсь честью, не много нашлось бы таких, кои не согласились бы, по первому моему приветливому знаку, броситься в воду
и утопиться, лишь бы снискать благосклонное мое одобрение.
Если же
и сего недостаточно,
то надлежит: отделив из толпы десятых
и признав их состоящими на правах зачинщиков, распорядиться подобно как с первыми.
Во-первых, последний будет за
сие предан суду
и чрез
то лишится права на пенсию; во-вторых,
и для самих обывателей будет от
того не польза, а вред.
Ибо желать следует только
того, что к достижению возможно; ежели же будешь желать недостижимого, как, например, укрощения стихий, прекращения течения времени
и подобного,
то сим градоначальническую власть не токмо не возвысишь, а наипаче сконфузишь.
В одной из приволжских губерний градоначальник был роста трех аршин с вершком,
и что же? — прибыл в
тот город малого роста ревизор, вознегодовал, повел подкопы
и достиг
того, что
сего, впрочем, достойного человека предали суду.
Сохранение пропорциональностей частей тела также не маловажно, ибо гармония есть первейший закон природы. Многие градоначальники обладают длинными руками,
и за это со временем отрешаются от должностей; многие отличаются особливым развитием иных оконечностей или же уродливою их малостью,
и от
того кажутся смешными или зазорными.
Сего всемерно избегать надлежит, ибо ничто так не подрывает власть, как некоторая выдающаяся или заметная для всех гнусность.
Все знают пользу, от
сего проистекающую, но
и за всем
тем сюжет этот далеко не исчерпан.
Не один дипломат открывал
сим способом планы
и замыслы неприятелей
и через
то делал их непригодными; не один военачальник с помощью этой же методы выигрывал сражения или своевременно обращался в бегство.
Я же, с своей стороны, изведав это средство на практике, могу засвидетельствовать, что не дальше, как на
сих днях благодаря оному раскрыл слабые действия одного капитан-исправника, который
и был вследствие
того представлен мною к увольнению от должности.