Неточные совпадения
Злодеем может
быть вор, но это злодей, так сказать, третьестепенный; злодеем называется
убийца, но и это злодей лишь второй степени; наконец, злодеем может
быть вольнодумец — это уже злодей настоящий, и притом закоренелый и нераскаянный.
Теперь, ежели мы допустим относительно сей материи в градоначальниках многомыслие, то, очевидно, многое выйдет наоборот, а именно: безбожники
будут трепетать умеренно, воры же и
убийцы — всеминутно и прежестоко.
Сам он, совершенно неумышленно, отчасти, причиной убийства был, но только отчасти, и как узнал про то, что он убийцам дал повод, затосковал, задурманился, стало ему представляться, повихнулся совсем, да и уверил сам себя, что он-то и
есть убийца!
Почти… он из полка был выгнан за дуэль // Или за то, что не был на дуэли. // Боялся
быть убийцей — да и мать // К тому ж строга — потом, лет через пять, // Был вызван он опять // И тут дрался уж в самом деле.
Неточные совпадения
Два казака, встретившие меня и следившие за
убийцей, подоспели, подняли раненого, но он
был уже при последнем издыхании и сказал только два слова:
— Вы опасный человек! — сказала она мне, — я бы лучше желала попасться в лесу под нож
убийцы, чем вам на язычок… Я вас прошу не шутя: когда вам вздумается обо мне говорить дурно, возьмите лучше нож и зарежьте меня, — я думаю, это вам не
будет очень трудно.
Вот наконец мы пришли; смотрим: вокруг хаты, которой двери и ставни заперты изнутри, стоит толпа. Офицеры и казаки толкуют горячо между собою: женщины воют, приговаривая и причитывая. Среди их бросилось мне в глаза значительное лицо старухи, выражавшее безумное отчаяние. Она сидела на толстом бревне, облокотясь на свои колени и поддерживая голову руками: то
была мать
убийцы. Ее губы по временам шевелились: молитву они шептали или проклятие?
Убийца заперся в пустой хате, на конце станицы: мы шли туда. Множество женщин бежало с плачем в ту же сторону; по временам опоздавший казак выскакивал на улицу, второпях пристегивая кинжал, и бегом опережал нас. Суматоха
была страшная.
Стреляясь при обыкновенных условиях, он мог целить мне в ногу, легко меня ранить и удовлетворить таким образом свою месть, не отягощая слишком своей совести; но теперь он должен
был выстрелить на воздух, или сделаться
убийцей, или, наконец, оставить свой подлый замысел и подвергнуться одинаковой со мною опасности.