Ибо ведай, что ты первейший в обществе можешь
быть убийца, первейший разбойник, первейший предатель, первейший нарушитель общия тишины, враг лютейший, устремляющий злость свою на внутренность слабого.
Неточные совпадения
Если бы мы потонули, то бы он
был нашим
убийцею.
Но сколь прискорбно
было видеть, что щедроты мои изливалися на богатого, на льстеца, на вероломного друга, на
убийцу иногда тайного, на предателя и нарушителя общественной доверенности, на уловившего мое пристрастие, на снисходящего моим слабостям, на жену, кичащуюся своим бесстыдством.
Невинность
убийц, для меня по крайней мере,
была математическая ясность.
Если ослушники воли господина своего, а паче его
убийцы невинными признаваемы
будут, то повиновение прервется, связь домашняя рушится,
будет паки хаос, в начальных обществах обитающий.
Не нашед способов спасти невинных
убийц, в сердце моем оправданных, я не хотел
быть ни сообщником в их казни, ниже оной свидетелем; подал прошение об отставке и, получив ее, еду теперь оплакивать плачевную судьбу крестьянского состояния и услаждать мою скуку обхождением с друзьями. — Сказав сие, мы рассталися и поехали всяк в свою сторону.
Мой
был долг вас воскормить; ибо если бы допустил до вас кончину безвременную,
был бы
убийца.
Сам он, совершенно неумышленно, отчасти, причиной убийства был, но только отчасти, и как узнал про то, что он убийцам дал повод, затосковал, задурманился, стало ему представляться, повихнулся совсем, да и уверил сам себя, что он-то и
есть убийца!
Почти… он из полка был выгнан за дуэль // Или за то, что не был на дуэли. // Боялся
быть убийцей — да и мать // К тому ж строга — потом, лет через пять, // Был вызван он опять // И тут дрался уж в самом деле.
Неточные совпадения
Теперь, ежели мы допустим относительно сей материи в градоначальниках многомыслие, то, очевидно, многое выйдет наоборот, а именно: безбожники
будут трепетать умеренно, воры же и
убийцы — всеминутно и прежестоко.
Злодеем может
быть вор, но это злодей, так сказать, третьестепенный; злодеем называется
убийца, но и это злодей лишь второй степени; наконец, злодеем может
быть вольнодумец — это уже злодей настоящий, и притом закоренелый и нераскаянный.
Два казака, встретившие меня и следившие за
убийцей, подоспели, подняли раненого, но он
был уже при последнем издыхании и сказал только два слова:
— Вы опасный человек! — сказала она мне, — я бы лучше желала попасться в лесу под нож
убийцы, чем вам на язычок… Я вас прошу не шутя: когда вам вздумается обо мне говорить дурно, возьмите лучше нож и зарежьте меня, — я думаю, это вам не
будет очень трудно.
Вот наконец мы пришли; смотрим: вокруг хаты, которой двери и ставни заперты изнутри, стоит толпа. Офицеры и казаки толкуют горячо между собою: женщины воют, приговаривая и причитывая. Среди их бросилось мне в глаза значительное лицо старухи, выражавшее безумное отчаяние. Она сидела на толстом бревне, облокотясь на свои колени и поддерживая голову руками: то
была мать
убийцы. Ее губы по временам шевелились: молитву они шептали или проклятие?