Неточные совпадения
Я говорю это не в смысле разности в языке — для культурного человека это неудобство легко устранимое, — но трудно, почти невыносимо в молчании снедать боль сердца,
ту щемящую боль, которая зародилась где-нибудь на берегах Иловли 2 и по пятам пришла за вами к самой подошве Мальберга.
Но, во всяком случае, достижение этого признания должно быть первою и главнейшею целью всего общества, и худо рекомендует себя
та страна,
где сейчас слышится: отныне вы можете открыто выражать ваши мысли и желания, а следом за
тем: а нуте, посмотрим, как-то вы будете открыто выражать ваши мысли и желания!
Один говорит, что слишком мало свобод дают, другой, что слишком много; один ропщет на
то, что власть бездействует, другой — на
то, что власть чересчур достаточно действует; одни находят, что глупость нас одолела, другие — что слишком мы умны стали; третьи, наконец, участвуют во всех пакостях и, хохоча, приговаривают: ну
где такое безобразие видано?!
И оба уходят, каждый под свою смоковницу, оба продолжают кровопивствовать, и каждый в глубине души говорит: «Ну,
где ж это видано! у каких таких народов слыхано… ах, прах
те побери!»
— Потому что, по мнению моему, только
то общество можно назвать благоустроенным,
где всякий к своему делу определен. Так, например: ежели в расписании сказано, что такой-то должен получать дани, —
тот пусть и получает; а ежели про кого сказано, что такой-то обязывается уплачивать дани, —
тот пусть уплачивает. А не наоборот.
Да и эта самая Альфонсинка, которую он собрался «изуродовать» и которая теперь, развалившись в коляске, летит по Невскому, — и она совсем не об
том думает, как она будет через час nocer [кутить] у Бореля, а об
том, сколько еще нужно времени, чтоб «отработаться» и потом удрать в Париж,
где она начнет nocer уж взаправду, как истинно доброй и бравой кокотке надлежит…
Это платье, по-видимому, уж совсем хорошо, но вот тут… нужно, чтоб было двеноги, а
где они, «две ноги»?"За что же, однако, меня в институте учитель прозвал tete de linotte! [ветреницей] совсем уж я не такая…"И опять бонапартист перед глазами, но уж не
тот, не прежний.
— Приведут, бывало, его,"непомнящего"-то, в присутствие:"откуда родом"? — Не помню."Отец с матерью есть?" — не помню."
Где проживание имел?" — Не помню."
Где вчерашнюю ночь ночевал?" — В стогу. — Ну, выслушают, запишут — и в острог!
— А
ту пользу, что сегодня, например, десять"ябедников"загублено, а завтра на их месте новых двадцать явилось! А кроме
того, смотришь, одного какого-нибудь и проглядели. Сидел он где-нибудь тихим манером в кабачке, пописывал да пописывал — глядь, ан в губернию сенаторский гнев едет! Откуда? как? кто навлек?.. Ябедник-с!
Ежели эти мечтания осуществятся, да еще ежели денежными штрафами не слишком донимать будут (подумайте!
где же бедному литератору денег достать, да и на что?.. на штрафы),
то будет совсем хорошо.
— И увидите, ваше сиятельство, как вдруг все для вас сделается ясно.
Где была
тьма, там свет будет;
где была внезапность, там сама собой винословность скажется. А уж любить-то, любить-то как вас все за это будут!
17 Среди этой нравственной неурядицы,
где позабыто было всякое чувство стыда и боязни,
где грабитель во всеуслышание именовал себя патриотом, человеку, сколько-нибудь брезгливому, ничего другого не оставалось, как жаться к стороне и направлять все усилия к
тому, чтоб заглушить в себе даже робкие порывы самосознательности.
На каждом шагу встречается масса вещей, потребности в которых вы до
тех пор не подозревали, но которые вы непременно купите, потому что эти вещи так весело смотрят, что даже впоследствии, где-нибудь в Крапивне, будут пробуждать в вас веселость и помогут нести урядницкое иго.
Да и зрелище неизящное выходит: все был светоч, а теперь на
том месте,
где он горел, сидят ожиревшие менялы и курлыкают.
А между
тем где в другом месте так сладко пилось и елось, как в московском трактире?
В среде,
где нет ни подлинного дела, ни подлинной уверенности в завтрашнем дне, пустяки играют громадную роль. 1 Это единственный ресурс, к которому прибегает человек, чтоб не задохнуться окончательно, и в
то же время это легчайшая форма жизни, так как все проявления ее заключаются в непрерывном маятном движении от одного предмета к другому, без плана, без очереди, по мере
того как они сами собой выплывают из бездны случайностей!
Вместе с прочими сверстниками я охотно баловал себя экскурсиями в
ту область,
где предполагается «невидимых вещей обличение», и, помнится, экскурсии эти доставляли мне живейшее удовольствие.
Если, по обстоятельствам, вам придется где-нибудь остаться одному,
то я буду ожидать вас в ближайшем кафе, и вы уплатите за мою консоммацию.
Но спрашиваю по совести:
где тот художник, которому были бы под силу такие глубины?
Поди ты сладь с человеком! не верит в Бога, а верит, что если почешется переносье, то непременно умрет; пропустит мимо создание поэта, ясное как день, все проникнутое согласием и высокою мудростью простоты, а бросится именно на
то, где какой-нибудь удалец напутает, наплетет, изломает, выворотит природу, и ему оно понравится, и он станет кричать: «Вот оно, вот настоящее знание тайн сердца!» Всю жизнь не ставит в грош докторов, а кончится тем, что обратится наконец к бабе, которая лечит зашептываньями и заплевками, или, еще лучше, выдумает сам какой-нибудь декохт из невесть какой дряни, которая, бог знает почему, вообразится ему именно средством против его болезни.
Неточные совпадения
Бобчинский. В
том самом номере,
где прошлого года подрались проезжие офицеры.
Так как я знаю, что за тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и не любишь пропускать
того, что плывет в руки…» (остановясь), ну, здесь свои… «
то советую тебе взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если только уже не приехал и не живет где-нибудь инкогнито…
Анна Андреевна. Ну да, Добчинский, теперь я вижу, — из чего же ты споришь? (Кричит в окно.)Скорей, скорей! вы тихо идете. Ну что,
где они? А? Да говорите же оттуда — все равно. Что? очень строгий? А? А муж, муж? (Немного отступя от окна, с досадою.)Такой глупый: до
тех пор, пока не войдет в комнату, ничего не расскажет!
Под берегом раскинуты // Шатры; старухи, лошади // С порожними телегами // Да дети видны тут. // А дальше,
где кончается // Отава подкошенная, // Народу
тьма! Там белые // Рубахи баб, да пестрые // Рубахи мужиков, // Да голоса, да звяканье // Проворных кос. «Бог на́ помочь!» // — Спасибо, молодцы!
«Скажи, служивый, рано ли // Начальник просыпается?» // — Не знаю. Ты иди! // Нам говорить не велено! — // (Дала ему двугривенный). // На
то у губернатора // Особый есть швейцар. — // «А
где он? как назвать его?» // — Макаром Федосеичем… // На лестницу поди! — // Пошла, да двери заперты. // Присела я, задумалась, // Уж начало светать. // Пришел фонарщик с лестницей, // Два тусклые фонарика // На площади задул.