Неточные совпадения
Соглашались почти единодушно, что,
в принципе, амнистия — мера
не только справедливая, но и полезная; что после пяти лет несомненного внутреннего мира
было бы согласно с здравой политикой закончить процесс умиротворения полным забвением прошлых междоусобий.
—
В принципе я ничего
не имею против ваших условий, — сказал я, — но предварительно желал бы предложить вам два вопроса. Во-первых, об чем мы
будем беседовать?
Средний человек
не прочь даже,
в видах самооправдания, сослаться на ненормальность самоотверженности вообще и
в принципе будет, пожалуй, прав.
Неточные совпадения
Степан Аркадьич знал, что когда Каренин начинал говорить о том, что делают и думают они, те самые, которые
не хотели принимать его проектов и
были причиной всего зла
в России, что тогда уже близко
было к концу; и потому охотно отказался теперь от
принципа свободы и вполне согласился. Алексей Александрович замолк, задумчиво перелистывая свою рукопись.
Алексей Александрович сочувствовал гласному суду
в принципе, но некоторым подробностям его применения у нас он
не вполне сочувствовал, по известным ему высшим служебным отношениям, и осуждал их, насколько он мог осуждать что-либо высочайше утвержденное. Вся жизнь его протекла
в административной деятельности и потому, когда он
не сочувствовал чему-либо, то несочувствие его
было смягчено признанием необходимости ошибок и возможности исправления
в каждом деле.
— Забыл я: Иван писал мне, что он с тобой разошелся. С кем же ты живешь, Вера, а? С богатым, видно? Адвокат, что ли? Ага, инженер. Либерал? Гм… А Иван —
в Германии, говоришь? Почему же
не в Швейцарии? Лечится? Только лечится? Здоровый
был. Но —
в принципах не крепок. Это все знали.
— И все ложь! — говорил Райский. —
В большинстве нет даже и почина нравственного развития,
не исключая иногда и высокоразвитые умы, а
есть несколько захваченных, как будто на дорогу
в обрез денег — правил (а
не принципов) и внешних приличий, для руководства, — таких правил, за несоблюдение которых выводят вон или запирают куда-нибудь.
Мудреная наука жить со всеми
в мире и любви
была у него
не наука, а сама натура, освященная
принципами глубокой и просвещенной религии.