Я даже написал одну повесть (я помню, она называлась «Маланьей»), в которой самыми негодующими красками изобразил
безвыходное положение русского крепостного человека, и хотя, по тогдашнему строгому времени, цензура не пропустила этой повести, но я до сих пор не могу позабыть (многие даже называют меня за это злопамятным), что я автор ненапечатанной повести «Маланья».
Но все это проходило перед его умственным взором как-то смутно, как бы для того только, чтобы составить горький контраст тому
безвыходному положению, ужас которого он в настоящую минуту испытывал на себе.
Хиония Алексеевна испытывала муки человека, поджариваемого на медленном огне, но, как известно, счастливые мысли — дети именно таких
безвыходных положений, поэтому в голове Хионии Алексеевны наконец мелькнула одна из таких мыслей — именно мысль послать к Привалову Виктора Николаича.
Неточные совпадения
Ее
положение, которое казалось уясненным вчера вечером, вдруг представилось ей теперь не только не уясненным, но
безвыходным.
Положение казалось
безвыходным. Но в доме Облонских, как и во всех семейных домах, было одно незаметное, но важнейшее и полезнейшее лицо — Матрена Филимоновна. Она успокоивала барыню, уверяла ее, что всё образуется (это было ее слово, и от нее перенял его Матвей), и сама, не торопясь и не волнуясь, действовала.
Как ни было это дурно, это было всё-таки лучше, чем разрыв, при котором она становилась в
безвыходное, позорное
положение, а он сам лишался всего, что любил.
Если бы жена тогда, объявив о своей неверности, ушла от него, он был бы огорчен, несчастлив, но он не был бы в том для самого себя
безвыходном, непонятном
положении, в каком он чувствовал себя теперь.
Петля затягивалась, и
положение с часу на час делалось
безвыходнее.