Неточные совпадения
Пойдут ребята опять на сход, потолкуют-потолкуют, да и разойдутся
по домам, а часика через два,
смотришь, сотский и несет тебе за подожданье
по гривне с души, а как в волости-то душ тысячи четыре, так и выйдет рублев четыреста, а где и больше… Ну, и едешь домой веселее.
По двадцатому году сам исправник его Порфирием Петровичем звать начал, а приказные — не то чтоб шлепками кормить, а и посмотреть-то ему в глаза прямо не смеют.
Все здесь было как-то не
по ней: общество казалось тяжелым и неуклюжим; в домах все
смотрело неопрятно; грязные улицы и деревянные тротуары наводили уныние; танцевальные вечера, которые изредка назначались в «благородном» собрании, отличались безвкусием, доходившим до безобразия…
— За меня отдадут-с… У меня, Марья Матвевна, жалованье небольшое, а я и тут способы изыскиваю… стало быть, всякий купец такому человеку дочь свою, зажмуря глаза, препоручить может… Намеднись иду я
по улице, а Сокуриха-купчиха
смотрит из окна:"Вот, говорит, солидный какой мужчина идет"… так, стало быть, ценят же!.. А за что? не за вертопрашество-с!
По крайности пусть на народе
посмотрят, каково мне с тобой житье… со сквалыжником!
К изучению французского языка и хороших манер не имеет он ни малейшего пристрастия, а любит больше
смотреть, как деньги считают, или же вот заберется к подвальному и
смотрит, как зеленое вино
по штофикам разливают, тряпочкой затыкают, да смолкой припечатывают.
— Порозы, сударь, порозы! Нонче езда малая, всё, слышь, больше
по Волге да на праходах ездят! Хошь бы глазком
посмотрел, что за праходы такие!.. Еще зимой нешто, бывают-таки проезжающие, а летом совсем нет никого!
Александр Петрович Налетов, двадцати пяти лет, помещик.
Смотрит очень гордо и до появления князя беспокойно ходит взад и вперед
по комнате. С так называемыми gens de rien [низшими людьми (франц.).] говорит отрывисто, прибавляя букву э и подражая голосом и манерами начальственным лицам.
Змеищев (зевая). Ну, а коли так, разумеется, что ж нам
смотреть на него, выгнать, да и дело с концом. Вам, господа, они ближе известны, а мое мнение такое, что казнить никогда не лишнее;
по крайней мере, другим пример. Что, он смертоубийство, кажется, скрыл?
Господи! что ж это и за жизнь за такая! другие,
посмотришь, то
по гостям, то в клуб, а ты вот тут день-деньской дома сиди.
Идем мы
по аллее, а экономка-то оглядывается, все на меня
посматривает, да и говорит квартальной-то: «Ктой-то это такой красивый молодой мужчина?» — а жена-то квартального: «Это, говорит, Бобров; он у вас служит».
Дернов. А то на простой! Эх ты! тут тысячами пахнет, а он об шести гривенниках разговаривает. Шаромыжники вы все! Ты на него
посмотри; вот он намеднись приходит, дела не видит, а уж сторублевую в руку сует — посули только, да будь ласков. Ах, кажется, кабы только не связался я с тобой! А ты норовишь дело-то за две головы сахару сладить. А хочешь, не будет по-твоему?
А потом? потом сон, сладкий сон наложил бы на все это свою всесильную руку; полногрудые нимфы пустились бы в обольстительнейший танец с генеральскими эполетами, звезды — с общим уважением; одни груды золота остались бы по-прежнему неподвижны, иронически
посматривая на всю эту суматоху.
Я застаю еще ту минуту, когда дети чинно расхаживают
по зале, только издалека
посматривая на золотые яблоки и орехи, висящие в изобилии на всех ветвях, и нетерпеливо выжидая знака,
по которому елка должна быть отдана им на разграбление.
Около обиженного мальчика хлопотала какая-то женщина, в головке и одетая попроще других дам.
По всем вероятиям, это была мать Оськи, потому что она не столько ублажала его, сколько старалась прекратить его всхлипыванья новыми толчками. Очевидно, она хотела этим угодить хозяевам, которые отнюдь не желали, чтоб Оська обижался невинными проказами их остроумных деточек. Обидчик между тем, пользуясь безнаказанностию, прохаживался
по зале, гордо
посматривая на всех.
Я счастлив, я ем с таким аппетитом, что старая экономка Варвара с ужасом
смотрит на меня и думает, что я
по крайней мере всю страстную неделю ничего не ел.
Эта скачка очень полезна; она поддерживает во мне жизнь, как рюмка водки поддерживает жизнь в закоснелом пьянице.
Посмотришь на него: и руки и ноги трясутся, словно весь он ртутью налит, а выпил рюмку-другую — и пошел ходить как ни в чем не бывало. Точно таким образом и я: знаю, что на мне лежит долг, и при одном этом слове чувствую себя всегда готовым и бодрым. Не из мелкой корысти, не из подлости действую я таким образом, а
по крайнему разумению своих обязанностей, как человека и гражданина.
А между тем
посмотрите вы на наших губернских и уездных аристократов, как они привередничают, как они пыжатся на обеде у какого-нибудь негоцианта, который только потому и кормит их, чтобы казну обворовать поделикатнее. Фу ты, что за картина! Сидит индейский петух и хвост распустит — ну, не подступишься к нему, да и только! Ан нет! покудова он там распускает хвост, в голове у него уж зреет канальская идея, что как, мол, не прибавить
по копеечке такому милому, преданному негоцианту!
— Гораздо проще: отправиться домой и лечь спать… И он действительно встал, зевнул,
посмотрел лениво
по сторонам и побрел из залы.
Я взглянул на его жену; это была молодая и свежая женщина, лет двадцати пяти; по-видимому, она принадлежала к породе тех женщин, которые никогда не стареются, никогда не задумываются,
смотрят на жизнь откровенно, не преувеличивая в глазах своих ни благ, ни зол ее.
— Гм… — отвечал Лузгин и несколько раз прошелся
по комнате, а потом машинально остановился перед Кречетовым и
посмотрел ему в глаза.
И он начал похаживать
по комнате,
посматривая на меня и улыбаясь несколько иронически.
— Да; а между тем вещь очень простая. Вот теперь у нас конец февраля и начинается оттепель. Я хожу
по комнате,
посматриваю в окошко, и вдруг мысль озаряет мою голову. Что такое оттепель? спрашиваю я себя. Задача не хитрая, а занимает меня целые сутки.
Горехвастов, который совсем было и забыл про Флоранс,
посмотрел на меня глазами несколько воспаленными, на минуту задумался, провел как-то ожесточенно рукою
по лбу и
по волосам и наконец ударил кулаком
по столу с такою силой, что несколько рюмок полетело на пол, а вино расплескалось на подносе.
Я мог только с изумлением
смотреть на эту воображаемую улыбку и бессознательно следить за белыми худощавыми руками, которые как-то бездушно щелкали
по столу, высасывая ежемгновенно все мое существо…
Был у нас сосед
по квартире, некто Дремилов: этот, как ни
посмотришь, бывало, — все корпит за бумагой; спросишь его иногда:"Что же вы, господин Дремилов, высидели?" — так он только покраснеет, да и бежит скорее опять за бумажку.
Только наказал же меня за него бог! После уж я узнал, что за ним шибко следили и что тот же Андрияшка-антихрист нас всех выдал. Жил я в Крутогорске во всем спокойствии и сумнения никакого не имел,
по той причине, что плата от меня, кому следует, шла исправно. Сидим мы это вечером, ни об чем не думаем; только вдруг словно в ворота тук-тук.
Посмотрел я в оконце, ан там уж и дом со всех сторон окружен. Обернулся, а в комнате частный."Что, говорит, попался, мошенник!"
Пришел я домой нищ и убог. Матушка у меня давно уж померла, а жена даже не узнала меня. Что тут у нас было брани да покоров — этого и пересказать не могу. Дома-то на меня словно на дикого зверя показывали:"Вот, мол, двадцать лет
по свету шатался,
смотри, какое богачество принес".
Старуха встала, глухо кашляя и злобно
посматривая на меня. Она одною рукой уперлась об косяк двери, а другою держала себя за грудь, из которой вылетали глухие и отрывистые вопли. И долгое еще время, покуда я сидел у Мавры Кузьмовны, раздавалось
по всему дому ее голошение, нагоняя на меня нестерпимую тоску.
— Как же, сударь, по-церковному-то все уж умели, а были и такие начетчицы, что послушать, бывало, любо; я вот и сама смолоду-то куда востра на грамоту была… Господа тоже большие к нам в скиты
посмотреть на наш обиход езживали.
— Да что случиться-то! вот девка сказывает, что Иван Демьяныч в дому шарит — только чудо, право!.. Отпустите, сударь,
по крайности хошь бы
посмотрела, как гнездо-то мое разоряют.
И столько я любила
смотреть, как он, бывало, идет
по улице, что даже издальки завидишь, так словно в груде у тебя похолодеет.
Смотришь иногда, как мужик в базарный день
по площади шагает — и горя ему мало!
Однако сижу я однажды, в воскресный день, у окна;
смотрю, идет она
по двору, остановилась, маленько будто раздумалась, да потом и подошла прямо ко мне.