Неточные совпадения
Между тем в доме купчихи Облепихиной
происходила сцена довольно мрачного свойства. Его высокородие изволил проснуться и чувствовал себя мучительно. На обеде у головы подали такое какое-то странное кушанье, что его высокородие ощущал нестерпимую изжогу, от которой долгое время отплевывался
без всякого успеха.
Однако не вдруг и не
без труда досталось ему это завидное положение. Он, как говорят его почтенные сограждане,
произошел всю механику жизни и вышел с честью из всех потасовок, которыми судьбе угодно было награждать его.
Каким образом, или, лучше сказать, каким колдовством
происходит там эта работа, эта чистка — никому не известно, но не подлежит никакому сомнению, что работа и чистка существуют, что машина
без отдыха работает своими колесами и никакие человеческие силы не остановят ее…
Я, говорит, не за тем век изжила, чтоб под конец жизни в панёвщицы
произойти; мне, говорит, окромя твоего капиталу, тоже величанье лестно, а какой же я буду человек за твоим за Андрюшкой? — просто последний человек!"На том и порешили, что быть в здешнем месте Андрюшке только наездом и ни во что,
без согласия Мавры Кузьмовны, не вступаться.
«Так, просто, не прислали бы сюда нашего старого слугу, верного друга Джаваховского дома. Значит, случилось что-то, что-то
произошло без меня там, в далеком Гори…»
Неточные совпадения
В это время слышны шаги и откашливания в комнате Хлестакова. Все спешат наперерыв к дверям, толпятся и стараются выйти, что
происходит не
без того, чтобы не притиснули кое-кого. Раздаются вполголоса восклицания:
Левин знал брата и ход его мыслей; он знал, что неверие его
произошло не потому, что ему легче было жить
без веры, но потому, что шаг за шагом современно-научные объяснения явлений мира вытеснили верования, и потому он знал, что теперешнее возвращение его не было законное, совершившееся путем той же мысли, но было только временное, корыстное, с безумною надеждой исцеления.
«После того, что
произошло, я не могу более оставаться в вашем доме. Я уезжаю и беру с собою сына. Я не знаю законов и потому не знаю, с кем из родителей должен быть сын; но я беру его с собой, потому что
без него я не могу жить. Будьте великодушны, оставьте мне его».
Фонари еще не зажигались, кое-где только начинались освещаться окна домов, а в переулках и закоулках
происходили сцены и разговоры, неразлучные с этим временем во всех городах, где много солдат, извозчиков, работников и особенного рода существ, в виде дам в красных шалях и башмаках
без чулок, которые, как летучие мыши, шныряют по перекресткам.
Он глубоко задумался о том: «каким же это процессом может так
произойти, что он, наконец, пред всеми ими уже
без рассуждений смирится, убеждением смирится! А что ж, почему ж и нет? Конечно, так и должно быть. Разве двадцать лет беспрерывного гнета не добьют окончательно? Вода камень точит. И зачем, зачем же жить после этого, зачем я иду теперь, когда сам знаю, что все это будет именно так, как по книге, а не иначе!»