В Троицком трактире барон был поставлен другом своим почти в опасное для жизни положение: прежде всего была спрошена ботвинья со льдом; барон страшно жаждал этого блюда и боялся; однако, начал его есть и с каждым куском
ощущал блаженство и страх; потом князь хотел закатить ему двухдневалых щей, но те барон попробовал и решительно не мог есть.
Неточные совпадения
— Что? это, никак, наш старик? — промолвил Санин, указывая пальцем на закутанную фигуру, которая поспешно пробиралась сторонкой, как бы стараясь остаться незамеченной. Среди избытка
блаженства он
ощущал потребность говорить с Джеммой не о любви — то было дело решенное, святое, — а о чем-нибудь другом.
Мои смешались мысли. Но не вдруг // Лишился я рассудка и сознанья: // Я
ощущал объятья нежных рук // И юных плеч живое прикасанье; // Мне сладостен казался мой недуг, // Приятно было жизни замиранье, // И медленно,
блаженством опьянен, // Я погрузился в обморок иль сон…
Поздно вечером пришлось ему оставить приятную, милую семью, где
блаженство он
ощущал, где испытал высшую степень наслажденья души. И когда вышел он из доронинской квартиры, тоска напала на него, тяжело, ровно свинец, пало на душу одиночество… Мнилось ему, что из светлого рая вдруг попал он на трудную землю, полную бед, горя, печали, лишений…
Самое полное счастье земной любви ничто перед тем
блаженством небесной любви, что
ощущаешь в себе во время наития святого духа.
Ты видишь, как приветливо над нами // Огнями звезд горят ночные небеса? // Не зеркало ль моим глазам твои глаза? // Не все ли это рвется и теснится // И в голову, и в сердце, милый друг, // И в тайне вечной движется, стремится // Невидимо и видимо вокруг? // Пусть этим всем исполнится твой дух, // И если
ощутишь ты в чувстве том глубоком //
Блаженство, — о! тогда его ты назови // Как хочешь: пламенем любви, // Душою, счастьем, жизнью, богом, — // Для этого названья нет: // Все — чувство. Имя — звук и дым…