Неточные совпадения
Иду я к Власу, а сам дорогой все думаю: господи ты боже наш! что же это такое с нам
будет, коли да не оживет она? Господи! что же, мол, это
будет! ведь засудят меня на
смерть, в остроге живьем, чать, загибнешь: зачем, дескать, мертвое тело в избе держал! Ин вынести ее за околицу в поле — все полегче, как целым-то миром
перед начальством в ответе
будем.
К тому же и такая
была у меня мысль, что
перед смертью кажный человек сокровенным ведением просвещается; стало
быть, если б совесть его
была чем ни на
есть замарана, зачем же бы ему не примириться с ней
перед смертью: там ведь не человеческий суд, а божий!
Если он еще здравствует, когда я пишу эти строки, то ему должно быть столько, сколько
было перед смертью другому старцу, лично мне знакомому, покойному папе Льву XIII.
Неточные совпадения
Он
был бледный, убитый, в том бесчувственно-страшном состоянии, в каком бывает человек, видящий
перед собою черную, неотвратимую
смерть, это страшилище, противное естеству нашему…
— Н… нет, видел, один только раз в жизни, шесть лет тому. Филька, человек дворовый у меня
был; только что его похоронили, я крикнул, забывшись: «Филька, трубку!» — вошел, и прямо к горке, где стоят у меня трубки. Я сижу, думаю: «Это он мне отомстить», потому что
перед самою
смертью мы крепко поссорились. «Как ты смеешь, говорю, с продранным локтем ко мне входить, — вон, негодяй!» Повернулся, вышел и больше не приходил. Я Марфе Петровне тогда не сказал. Хотел
было панихиду по нем отслужить, да посовестился.
— Но с Авдотьей Романовной однажды повидаться весьма желаю. Серьезно прошу. Ну, до свидания… ах да! Ведь вот что забыл!
Передайте, Родион Романович, вашей сестрице, что в завещании Марфы Петровны она упомянута в трех тысячах. Это положительно верно. Марфа Петровна распорядилась за неделю до
смерти, и при мне дело
было. Недели через две-три Авдотья Романовна может и деньги получить.
Катерина. Как, девушка, не бояться! Всякий должен бояться. Не то страшно, что убьет тебя, а то, что
смерть тебя вдруг застанет, как ты
есть, со всеми твоими грехами, со всеми помыслами лукавыми. Мне умереть не страшно, а как я подумаю, что вот вдруг я явлюсь
перед Богом такая, какая я здесь с тобой, после этого разговору-то, вот что страшно. Что у меня на уме-то! Какой грех-то! страшно вымолвить!
Ему казалось, что он весь запылился, выпачкан липкой паутиной; встряхиваясь, он ощупывал костюм, ловя на нем какие-то невидимые соринки, потом, вспомнив, что, по народному поверью, так «обирают» себя люди
перед смертью, глубоко сунул руки в карманы брюк, — от этого стало неловко идти, точно он связал себя. И, со стороны глядя, смешон, должно
быть, человек, который шагает одиноко по безлюдной окраине, — шагает, сунув руки в карманы, наблюдая судороги своей тени, маленький, плоский, серый, — в очках.