Солдат очень стар, хотя еще бодр; лицо у него румяное, но румянец этот старческий; под кожей видны жилки, в которых кровь кажется как бы запекшеюся; глаза тусклые и слезящиеся; борода, когда-то бритая, давно запущена, волос на голове мало. Пот выступает на всем его лице, потому что
время стоит жаркое, и идти пешему, да и притом с ношею на плечах, должно быть, очень тяжело.
Неточные совпадения
Да только засвистал свою любимую „При дороженьке
стояла“, а как был чувствителен и не мог эту песню без слез слышать, то и прослезился немного. После я узнал, что он и впрямь велел сотским тело-то на
время в овраг куда-то спрятать.
Случилось с ним это приключение в то самое
время, когда он, после посещения его высокородия,
стоял посреди пожарного двора, растопыривши, как следует, руки в виде оправдания.
— У кухмистера за шесть гривен обед бирали, и оба сыты бывали? — продолжает Алексей Дмитрич, — а ждал ли ты, гадал ли ты в то
время, чтоб вот, например, как теперича…
стоит перед тобой городничий — слушаю-с; исправник к тебе входит — слушаю-с; судья рапортует — слушаю-с… Так вот, брат, мы каковы!
Бывает и еще особый вид чиновника — чиновник-щука, который во
время жора заглатывает пискарей; но осетры, ma chère enfant, c'est si beau, si grand, si sublime, [милое мое дитя, это так красиво, так крупно, так величественно (франц.).] что на такую мелкую рыбешку, как пискари, не
стоит обращать и внимание.
Разговаривая с ней за ужином, я вижу, как этот взор беспрестанно косит во все стороны, и в то
время, когда, среди самой любезной фразы, голос ее внезапно обрывается и принимает тоны надорванной струны, я заранее уж знаю, что кто-нибудь из приглашенных взял два куска жаркого вместо одного, или что лакеи на один из столов, где должно
стоять кагорское, ценою не свыше сорока копеек, поставил шато-лафит в рубль серебром.
— Вот-с, изволите видеть, — подхватывает торопливо Харченко, как будто опасаясь, чтобы Коловоротов или кто-нибудь другой не посягнул на его авторскую славу, — вот изволите видеть:
стоял один офицер перед зеркалом и волосы себе причесывал, и говорит денщику:"Что это, братец, волосы у меня лезут?"А тот, знаете, подумавши этак минут с пять, и отвечает:"Весною, ваше благородие, всяка скотина линяет…"А в то
время весна была-с, — прибавил он, внезапно краснея.
Многие еще помнят, как Хрептюгин был сидельцем в питейном доме и как он в то
время рапортовал питейному ревизору, именно заложивши назади руки, но
стоя не перпендикулярно, как теперь, а потолику наклоненно, поколику дозволяли это законы тяготения; от какового частого стояния, должно полагать, и осталась у него привычка закладывать назади руки.
Отставной капитан Пафнутьев, проситель шестидесяти лет, с подвязанною рукою и деревяшкой вместо ноги вид имеет не столько воинственный, сколько наивный, голова плешивая, усы и бакенбарды от старости лезут, напротив того, на местах, где не должно быть волос, как-то на конце носа, оконечностях ушей, — таковые произрастают в изобилии. До появления князя
стоит особняком от прочих просителей, по
временам шмыгает носом и держит в неповрежденной руке приготовленную заранее просьбу.
Театр представляет приемную комнату в доме князя Чебылкина. При открытии занавеса просители
стоят небольшими группами: Живновский с Забияк иным, Белугин с Скопищевым, Хоробиткина с Шумиловой; один Пафнутьев
стоит особняком. Долгий, Малявка и Сыч
стоят по стенке и по
временам испускают глубокие вздохи.
Полтинник тебе
стоит, чтоб пред лицо-то почтмейстерское стать, а он тебе тоже: «Не
время, приходи завтра».
Дела мои шли ладно. На дворе, в бане, устроил я моленную, в которой мы по ночам и сходились; анбары навалил иконами, книжками, лестовками, всяким добром. Постояльцев во всякое
время было множество, но выгоднее всех были такие, которых выгоняли в город для увещаний. Позовут их, бывало, в присутствие,
стоят они там,
стоят с утра раннего, а потом, глядишь, и выйдет сам секретарь.
Неточные совпадения
Грустилов и Пфейферша
стояли некоторое
время в ужасе, но наконец не выдержали. Сначала они вздрагивали и приседали, потом постепенно начали кружиться и вдруг завихрились и захохотали. Это означало, что наитие совершилось и просимое разрешение получено.
А глуповцы
стояли на коленах и ждали. Знали они, что бунтуют, но не
стоять на коленах не могли. Господи! чего они не передумали в это
время! Думают: станут они теперь есть горчицу, — как бы на будущее
время еще какую ни на есть мерзость есть не заставили; не станут — как бы шелепов не пришлось отведать. Казалось, что колени в этом случае представляют средний путь, который может умиротворить и ту и другую сторону.
— Это в прошлом году, как мы лагерем во
время пожара
стояли, так в ту пору всякого скота тут довольно было! — объяснил один из стариков.
Время между тем продолжало тянуться с безнадежною вялостью: обедали-обедали, пили-пили, а солнце все высоко
стоит. Начали спать. Спали-спали, весь хмель переспали, наконец начали вставать.
Плутали таким образом среди белого дня довольно продолжительное
время, и сделалось с людьми словно затмение, потому что Навозная слобода
стояла въяве у всех на глазах, а никто ее не видал.