Неточные совпадения
И все это ласковым словом, не то чтоб по зубам да за
волосы: „Я, дескать, взяток не беру, так вы у меня знай, каков я
есть окружной!“ — нет, этак лаской да жаленьем, чтоб насквозь его, сударь, прошибло!
Телосложения он
был хлипкого, имел румяные щеки и густые седые
волосы.
По тринадцатому году отдали Порфирку в земский суд, не столько для письма, сколько на побегушки приказным за водкой в ближайший кабак слетать. В этом почти единственно состояли все его занятия, и, признаться сказать не красна
была его жизнь в эту пору: кто за
волоса оттреплет, кто в спину колотушек надает; да бьют-то всё с маху, не изловчась, в такое место, пожалуй, угодит, что дух вон. А жалованья за все эти тиранства получал он всего полтора рубля в треть бумажками.
— Вот-с, изволите видеть, — подхватывает торопливо Харченко, как будто опасаясь, чтобы Коловоротов или кто-нибудь другой не посягнул на его авторскую славу, — вот изволите видеть: стоял один офицер перед зеркалом и
волосы себе причесывал, и говорит денщику:"Что это, братец,
волосы у меня лезут?"А тот, знаете, подумавши этак минут с пять, и отвечает:"Весною, ваше благородие, всяка скотина линяет…"А в то время весна была-с, — прибавил он, внезапно краснея.
Солдат очень стар, хотя еще бодр; лицо у него румяное, но румянец этот старческий; под кожей видны жилки, в которых кровь кажется как бы запекшеюся; глаза тусклые и слезящиеся; борода, когда-то бритая, давно запущена,
волос на голове мало. Пот выступает на всем его лице, потому что время стоит жаркое, и идти пешему, да и притом с ношею на плечах, должно
быть, очень тяжело.
Что бы вы сделали на моем месте? Может
быть, оправили бы виновных или, по крайней мере, придумали для них такой исход, который значительно бы облегчил их участь? Я сам
был на
волос от этого, но восторжествовал…
Он
был высокого роста, носил очки и длинные
волосы, которые у него кудрявились и доходили до плеч.
Тут я в первый раз взглянул на него попристальнее. Он
был в широком халате, почти без всякой одежды; распахнувшаяся на груди рубашка обнаруживала целый лес
волос и обнаженное тело красновато-медного цвета; голова
была не прибрана, глаза сонные. Очевидно, что он вошел в разряд тех господ, которые, кроме бани, иного туалета не подозревают. Он, кажется, заметил мой взгляд, потому что слегка покраснел и как будто инстинктивно запахнул и халат и рубашку.
Горехвастов, который совсем
было и забыл про Флоранс, посмотрел на меня глазами несколько воспаленными, на минуту задумался, провел как-то ожесточенно рукою по лбу и по
волосам и наконец ударил кулаком по столу с такою силой, что несколько рюмок полетело на пол, а вино расплескалось на подносе.
Человек он
был простой и малограмотный до наивности; убежден
был, что Лондон стоит на устье Волги и что
есть в мире народ, называемый хвецы[68], который исключительно занят выделкой мази для рощения
волос.
Он
был плотно сложен и небольшого роста; лицо его не поражало с первого взгляда ни чрезмерною глупостью, ни чем-либо особенно порочным или злым; но, вглядевшись в него пристальнее, нельзя
было не изумиться той подавляющей ограниченности, той равнодушной ко всему пошлости, о которых свидетельствовали: и узкий, покатый лоб, окаймленный коротко обстриженными, но густыми и черными
волосами, и потупленные маленькие глаза, в которых светилось что-то хитрое, но как бы недоконченное, недодуманное, и наконец, вся его фигура, несколько сутуловатая, с одною рукою, отделенною от туловища в виде размышления, и другою, постоянно засунутою в застегнутый сюртук.
Старец Асаф, к которому я пристал, подлинно чудный человек
был. В то время, как я в лесах поселился, ему
было, почитай, более ста лет, а на вид и шестидесяти никто бы не сказал: такой он
был крепкий, словоохотный, разумный старик. Лицом он
был чист и румян;
волосы на голове имел мягкие, белые, словно снег, и не больно длинные; глаза голубые, взор ласковый, веселый, а губы самые приятные.
Но мы
были не одни; кроме лиц, которые скрылись за перегородкой, в комнате находился еще человек в длиннополом узком кафтане, с длинными светло-русыми
волосами на голове, собранными в косичку. При появлении моем он встал и, вынув из-за пояса гребенку, подошел пошатываясь к зеркалу и начал чесать свои туго связанные
волосы.
Бледно-желтое, отекшее лицо его, украшенное жиденькою бородкой, носило явные следы постоянно невоздержной жизни; маленькие голубые и воспаленные глаза смотрели как-то слепо и тупо, губы распустились и не смыкались, руки, из которых одна
была засунута в боковой карман, действовали не твердо. Во все время, покуда продолжалось причесывание
волос, он вполголоса мурлыкал какую-то песню и изредка причмокивал языком и губами.
Девка, как все вообще русские мещанки, воспитанные на пуховиках и чае, отличалась с виду тою дряблою тучностью, которая почему-то напоминает о китовом жире; лицо у нее
было, что называется, форменное: мясистое, круглое, плоское, мягкое, сильно избеленное и с крепко приглаженными
волосами, намазанными мусатовскою помадой.
Добру учить
было некому, а и начнет, бывало, родитель учить, так все больше со злом: за
волосы притаскает либо так прибьет, а не то так и прищемить норовит… как еще жива осталась…
Лицо Маслобойникова сияло; он мял губами гораздо более прежнего, и в голосе его слышались визгливые перекатистые тоны, непременно являющиеся у человека, которого сердце до того переполнено радостию, что начинает там как будто саднить. Мне даже показалось, что он из дому Мавры Кузьмовны сбегал к себе на квартиру и припомадился по случаю столь великого торжества, потому что
волосы у него не торчали вихрами, как обыкновенно, а
были тщательно приглажены.
Вошел мужчина лет сорока, небольшого роста, с лицом весьма благообразным и украшенным небольшою русою бородкой. Одет он
был в длинный сюртук, вроде тех, какие носят в великороссийских городах мещане, занимающиеся приказничеством, и в особенности по питейной части;
волоса обстрижены
были в кружок, и вообще ни по чему нельзя
было заметить в нем ничего обличающего священный сан.