И вот, в одну из таких паскудных ночей, когда Аннинька лихо распевала перед Евпраксеюшкой репертуар своих паскудных песен, в
дверях комнаты вдруг показалась изнуренная, мертвенно-бледная фигура Иудушки. Губы его дрожали; глаза ввалились и, при тусклом мерцании пальмовой свечи, казались как бы незрящими впадинами; руки были сложены ладонями внутрь. Он постоял несколько секунд перед обомлевшими женщинами и затем, медленно повернувшись, вышел.
Неточные совпадения
В минуту, когда начинается этот рассказ, это был уже дряхлый старик, который почти не оставлял постели, а ежели изредка и выходил из спальной, то единственно для того, чтоб просунуть голову в полурастворенную
дверь жениной
комнаты, крикнуть: «Черт!» — и опять скрыться.
Неслышно отворит, бывало,
дверь маменькиной
комнаты, неслышно прокрадется в уголок, сядет и, словно очарованный, не сводит глаз с маменьки, покуда она пишет или возится со счетами.
Предвидения его оправдались. Его поместили в особой
комнате того флигеля, в котором помещалась и контора. Туда принесли ему белье из домашнего холста и старый папенькин халат, в который он и облачился немедленно.
Двери склепа растворились, пропустили его и — захлопнулись.
Осторожно, чуть ступая, взошла она по лестнице и ощупью отыскала впотьмах
двери, ведущие в
комнаты.
Сквозь полуотворенную
дверь из соседней
комнаты, не переставая, доносился сухой и короткий кашель, от времени до времени разрешающийся мучительною экспекторацией.
В
комнатах пахнет ладаном, по дому раздается протяжное пение,
двери отворены настежь, желающие поклониться покойному приходят и уходят.
Рядом с этим сомнительным светом является другой, выходящий из растворенной
двери соседней
комнаты, где перед киотом зажжено четыре или пять лампад.
Сначала он сидел смирно, потом принялся ходить взад и вперед по
комнате и, наконец, стал что-то насвистывать, вследствие чего
дверь кабинета приотворилась, и оттуда послышался раздраженный голос Иудушки...
Когда оба вошли в кабинет, Порфирий Владимирыч оставил
дверь слегка приотворенною и затем ни сам не сел, ни сына не посадил, а начал ходить взад и вперед по
комнате.
Служил панихиды, заказывал сорокоусты, толковал с попом, шаркал ногами, переходя из
комнаты в
комнату, заглядывал в столовую, где лежала покойница, крестился, воздевал глаза к небу, вставал по ночам, неслышно подходил к
двери, вслушивался в монотонное чтение псаломщика и проч.
Но стоны повторяются чаще и чаще и делаются, наконец, беспокойными. Работа становится настолько неудобною, что Иудушка оставляет письменный стол. Сначала он ходит по
комнате, стараясь не слышать; но любопытство мало-помалу берет верх над пустоутробием. Потихоньку приотворяет он
дверь кабинета, просовывает голову в тьму соседней
комнаты и в выжидательной позе прислушивается.
Но вот послышались в коридоре чьи-то ускоренные, тревожные шаги. Порфирий Владимирыч поспешно юркнул головой опять в кабинет, осторожно притворил
дверь и на цыпочках рысцой подошел к образу. Через секунду он уже был «при всей форме», так что когда
дверь распахнулась и Улитушка вбежала в
комнату, то она застала его стоящим на молитве со сложенными руками.
Бесшумно крадучись, побрел он вдоль коридора и, подойдя к Евпраксеюшкиной
комнате, приложил к
двери ухо, чтоб подслушать.
На этой фразе мысль неизменно обрывалась. После обеда лег он, по обыкновению, заснуть, но только измучился, проворочавшись с боку на бок. Евпраксеюшка пришла домой уж тогда, когда стемнело, и так прокралась в свой угол, что он и не заметил. Приказывал он людям, чтоб непременно его предупредили, когда она воротится, но и люди, словно стакнулись, смолчали. Попробовал он опять толкнуться к ней в
комнату, но и на этот раз нашел
дверь запертою.
Только по постоянному хлопанью
дверей Иудушка догадывался, что она за чем-нибудь прибежала к себе в
комнату, с тем чтобы вслед за тем опять исчезнуть.
Когда пьяненький Прохор стучался в
дверь его
комнаты, докладывая, что подано кушать, он нетерпеливо вбегал в столовую, наперекор всем прежним привычкам, спеша съедал свои три перемены кушанья и опять скрывался в кабинет.
Особа эта, никем не встреченная, вприскочку побежала на девичье крыльцо, и через несколько секунд уж слышно было, как хлопнула в девичьей
дверь, а следом за этим опять хлопнула другая
дверь, а затем во всех ближайших к выходу
комнатах началась ходьба, хлопанье и суета.
Наконец он не выдержал, встал с постели и надел халат. На дворе было еще темно, и ниоткуда не доносилось ни малейшего шороха. Порфирий Владимирыч некоторое время ходил по
комнате, останавливался перед освещенным лампадкой образом искупителя в терновом венце и вглядывался в него. Наконец он решился. Трудно сказать, насколько он сам сознавал свое решение, но через несколько минут он, крадучись, добрался до передней и щелкнул крючком, замыкавшим входную
дверь.
У меня перед глазами не было ни затворенной
двери комнаты матушки, мимо которой я не мог проходить без содрогания, ни закрытого рояля, к которому не только не подходили, но на который и смотрели с какою-то боязнью, ни траурных одежд (на всех нас были простые дорожные платья), ни всех тех вещей, которые, живо напоминая мне невозвратимую потерю, заставляли меня остерегаться каждого проявления жизни из страха оскорбить как-нибудь ее память.
Неточные совпадения
В это время слышны шаги и откашливания в
комнате Хлестакова. Все спешат наперерыв к
дверям, толпятся и стараются выйти, что происходит не без того, чтобы не притиснули кое-кого. Раздаются вполголоса восклицания:
Г-жа Простакова (Стародуму). Хорошо ли отдохнуть изволил, батюшка? Мы все в четвертой
комнате на цыпочках ходили, чтоб тебя не обеспокоить; не смели в
дверь заглянуть; послышим, ан уж ты давно и сюда вытти изволил. Не взыщи, батюшка…
Легко ступая и беспрестанно взглядывая на мужа и показывая ему храброе и сочувственное лицо, она вошла в
комнату больного и, неторопливо повернувшись, бесшумно затворила
дверь. Неслышными шагами она быстро подошла к одру больного и, зайдя так, чтоб ему не нужно было поворачивать головы, тотчас же взяла в свою свежую молодую руку остов его огромной руки, пожала ее и с той, только женщинам свойственною, неоскорбляющею и сочувствующею тихою оживленностью начала говорить с ним.
Левин вышел из
комнаты, хлопнув
дверью. Рябинин, глядя на
дверь, с улыбкой покачал головой.
Из-за
двери еще на свой звонок он услыхал хохот мужчин и лепет женского голоса и крик Петрицкого: «если кто из злодеев, то не пускать!» Вронский не велел денщику говорить о себе и потихоньку вошел в первую
комнату.