Неточные совпадения
— Нет, а
жанр у сестры другой. У меня голос есть, я пою — это публике больше нравится, а у сестры голос послабее — она
в водевилях играет.
Это ее
жанр, это ее амплуа, и весь Курск, видевший ее
в пьесе «Русские романсы
в лицах», охотно засвидетельствует, что она «может».
Любинька, с своей стороны, была так великодушна, что сама предложила Анниньке спеть «Ах, как было мне приятно с этим милым усачом», что последняя и выполнила с таким совершенством, что все воскликнули: «Вот это так уж точно… по-Матрешиному!» Взамен того, Любинька мастерски спела куплеты о том, как приятно быть подполковником, и всех сразу убедила, что это настоящий ее
жанр,
в котором у нее точно так же нет соперниц, как у Анниньки —
в песнях с цыганским пошибом.
Неточные совпадения
«Нет и у меня дела, не умею я его делать, как делают художники, погружаясь
в задачу, умирая для нее! —
в отчаянии решил он. — А какие сокровища перед глазами: то картинки
жанра, Теньер, Остад — для кисти, то быт и нравы — для пера: все эти Опенкины и… вон, вон…»
Н.Г. Шебуев
в это время служил помощником судебного следователя при окружном суде и заведовал районом преступной Грачевки, откуда и брал сенсационный материал. Он первый ввел этот
жанр в газеты.
Тут были даже государственные люди, дипломаты, тузы с европейскими именами, мужи совета и разума, воображающие, что золотая булла издана папой и что английский"роог-tax"есть налог на бедных; тут были, наконец, и рьяные, но застенчивые поклонники камелий, светские молодые львы с превосходнейшими проборами на затылках, с прекраснейшими висячими бакенбардами, одетые
в настоящие лондонские костюмы, молодые львы, которым, казалось, ничего не мешало быть такими же пошляками, как и пресловутый французский говорун; но нет! не
в ходу, знать, у нас родное, — и графиня Ш., известная законодательница мод и гран-жанра, прозванная злыми языками"Царицей ос"и"Медузою
в чепце", предпочитала,
в отсутствии говоруна, обращаться к тут же вертевшимся итальянцам, молдаванцам, американским"спиритам", бойким секретарям иностранных посольств немчикам с женоподобною, но уже осторожною физиономией и т. п.
Брянчанинов приехал игуменом
в Сергиевскую пустынь и привез с собою друга своего Чихачева, который был с этой поры его помощником, и оба они начали «чистить» и «подтягивать» Сергиевских монахов, жизнь которых
в то время действительно представляла большой соблазн, легендарные сказания о коем и до сей поры увеселяют любителей этого
жанра. [На это есть и указания
в «Жизнеописании» (стр. 66 и 67). (Прим. Лескова.).]
В ответ на это слышишь, с одной стороны, что будто вкус публики испортился (какой публики?), обратился к фарсу и что последствием этого была и есть отвычка артистов от серьезной сцены и серьезных, художественных ролей; а с другой, что и самые условия искусства изменились: от исторического рода, от трагедии, высокой комедии — общество ушло, как из-под тяжелой тучи, и обратилось к буржуазной так называемой драме и комедии, наконец к
жанру.