Неточные совпадения
— Настоящая
цена — христианская
цена. Чтоб ни мне, ни тебе — никому не обидно; вот какая это
цена! У тебя какая
земля! И тебе она не нужна, и мне не нужна! Вот по этому самому мачтабу и прикладывай, чего она стоит!
В этом роде мы еще с четверть часа поговорили, и все настоящего разговора у нас не было. Ничего не поймешь. Хороша ли
цена Дерунова? — "знамо хороша, коли сам дает". Выстоят ли крестьяне, если им
землю продать? — "знамо, выстоят, а може, и не придется выстоять, коли-ежели…"
Теперь, говорит, у помещиков выкупные свидетельства пока водятся, так
земли еще в
цене, а скоро будет, что все выкупные свидетельства проедят — тогда
земли нипочем покупать будет можно!"
— В том-то и дело, друг мой, что крестьянам эта
земля нужна — в этом-то и выгода твоя! А владели ли они или не владели — это всегда обделать было можно: Савва Силыч с удовольствием бы для родного похлопотал. Не отдай ты эти «Кусточки» — ведь
цены бы теперь твоему имению не было!
— Да что ж об «Кусточках» говорить, коли они уж отданы! А без «Кусточков» как велика, по-твоему,
цена за всю
землю?
— Христос с тобой! куда ж они от нас уйдут! Ведь это не то что от прихоти:
земля, дескать, хороша! а от нужды от кровной: и нехороша
земля, да надо ее взять! Верное это слово я тебе говорю: по четыре на круг дадут. И
цена не то чтобы с прижимкой, а самая настоящая, христианская…
Он шел исполнить то желание крестьян, об исполнении которого они и не смели думать, — отдать им за дешевую
цену землю, т. е. он шел сделать им благодеяние, а ему было чего-то совестно.
— Курите, пожалуйста, — сказала она великодушным и вместе убитым голосом и занялась с Соколовым вопросом о цене места. Петр Иванович, закуривая, слышал, что она очень обстоятельно расспросила о разных
ценах земли и определила ту, которую следует взять. Кроме того, окончив о месте, она распорядилась и о певчих. Соколов ушел.
Неточные совпадения
Там, где дело шло до доходов, продажи лесов, хлеба, шерсти, отдачи
земель, Вронский был крепок, как кремень, и умел выдерживать
цену.
— Вот тебе и отец города! — с восторгом и поучительно вскричал Дронов, потирая руки. — В этом участке таких
цен, конечно, нет, — продолжал он. — Дом стоит гроши, стар, мал, бездоходен. За
землю можно получить тысяч двадцать пять, тридцать. Покупатель — есть, продажу можно совершить в неделю. Дело делать надобно быстро, как из пистолета, — закончил Дронов и, выпив еще стакан вина, спросил: — Ну, как?
— Единодушность надобна, а картошка единодушность тогда показывает, когда ее, картошку, в
землю закопают. У нас деревня 63 двора, а богато живет только Евсей Петров Кожин, бездонно брюхо, мужик длинной руки, охватистого ума. Имеются еще трое, ну, они вроде подручных ему, как ундера — полковнику. Он, Евсей, весной знает, что осенью будет, как жизнь пойдет и какая чему
цена. Попросишь его: дай на семена! Он — дает…
Но, выпив сразу два стакана вина, он заговорил менее хрипло и деловито.
Цены на
землю в Москве сильно растут, в центре города квадратная сажень доходит до трех тысяч. Потомок славянофилов, один из «отцов города» Хомяков, за ничтожный кусок незастроенной
земли, необходимой городу для расширения панели, потребовал 120 или даже 200 тысяч, а когда ему не дали этих денег, загородил кусок железной решеткой, еще более стеснив движение.
И, прервав ворчливую речь, он заговорил деловито: если
земля и дом Варвары заложены за двадцать тысяч, значит, они стоят, наверное, вдвое дороже. Это надобно помнить.
Цены на
землю быстро растут. Он стал развивать какой-то сложный план залога под вторую закладную, но Самгин слушал его невнимательно, думая, как легко и катастрофически обидно разрушились его вчерашние мечты. Может быть, Иван жульничает вместе с этим Семидубовым? Эта догадка не могла утешить, а фамилия покупателя напомнила: