Неточные совпадения
Лично каждый из этих господ может вызвать лишь изумление перед безграничностью человеческого тупоумия, изумление, впрочем, значительно умеряемое опасением: вот-вот сейчас налетит! вот сейчас убьет, сотрет с
лица земли этот ураган бессознательного и тупоумного лгания, отстаивающий
свое право убивать во имя какой-то личной «искренности», до которой никому нет дела и перед которой, тем не менее, сотни глупцов останавливаются с разинутыми ртами: это, дескать, «искренность»! — а искренность надобно уважать!
Но не забудьте, что имя простеца — легион и что никакой закон, как бы он ни был бесповоротен в
своей последовательности, не в силах окончательно стереть этого легиона с
лица земли.
Довольно долго он эту комедию продолжал, однако и я помаленьку с
своей стороны оправился: сначала легонько, потом побольше, а наконец, и прямо ему в
лицо взглянул.
Постепенно он открыл мне всё, все
свои замыслы, и указал на всех единомышленников
своих. Поверите ли, что в числе последних находятся даже многие высокопоставленные
лица! Когда-нибудь я покажу вам чувствительные письма, в которых он изливает передо мной
свою душу: я снял с них копии, приложив подлинные к делу. Ах, какие это письма, милая маменька!
Пишешь ты также, что в деле твоем много высокопоставленных
лиц замешано, то признаюсь, известие это до крайности меня встревожило. Знаю, что ты у меня умница и пустого дела не затеешь, однако не могу воздержаться, чтобы не сказать: побереги себя, друг мой! не поставляй сим
лицам в тяжкую вину того, что, быть может, они лишь по легкомыслию
своему допустили! Ограничь
свои действия Филаретовым и ему подобными!
С минуты на минуту я ждал, что от намеков он перейдет к прямым обвинениям и что я, к ужасу
своему, встречусь
лицом к
лицу с вопросом: нужны ли армии или нет?
Куроед, совместивший в
своем одном
лице всю академию нравственных и политических наук! Куроед-сердцеведец, куроед-психолог, куроед-политикан! Куроед, принимающий на себя расценку обывательских убеждений и с самым невозмутимым видом одним выдающий аттестат благонадежности, а другим — аттестат неблагонадежности!
Нужно было в
свое время очень запечатлеть в памяти
лицо Осипа Иваныча, чтобы узнать его в том обличии, в каком он предстал передо мной в эту минуту.
"Купите, говорит, мои акции — одни хозяином дела останетесь!"–"А я, говорит (это наш-то), Христофор Златоустыч, признаться сказать, погорячился маленько: полчаса тому назад его превосходительству, доверенному от вас
лицу, все
свои акции запродал — да дешево, говорит, как!"
Напротив того, пред
лицо генерала предстал малый солидный, облеченный в синюю поддевку тонкого сукна, плотно обтягивавшую довольно объемистое брюшко, который говорил сдержанно резонным тоном и притом умел сообщить
своей почтительности такой характер, как будто источником ее служило не грубое раболепство, а лишь сознание заслуг и высокости звания того
лица, которому он, Антон, имел честь «докладывать».
Генерал молча выслушивал эти реприманды, наклонив
лицо к тарелке, и ни разу не пришло ему даже на мысль, что, несмотря на старость, он настолько еще сильнее и крепче
своего пащенка, что стоило ему только протянуть руку, чтоб раздавить эту назойливую гадину.
Тебеньков между тем торжествовал. Он заметил мое раздумье и до того уверовал в неотразимую убедительность
своих доводов, что все
лицо его как бы сияло вдохновением.
Вообще, хоть я не горжусь
своими знаниями, но нахожу, что тех, какими я обладаю, совершенно достаточно, чтобы не ударить
лицом в грязь. Что же касается до того, что ты называешь les choses de l'actualite, [злобой дня (франц.)] то, для ознакомления с ними, я, немедленно по прибытии к полку, выписал себе «Сын отечества» за весь прошлый год. Все же это получше «Городских и иногородных афиш», которыми пробавляетесь ты и Butor в тиши уединения.
Она опять залилась
своим ясным, раздражающим смехом. Но я весь кипел; виски у меня стучали, дыхание занималось. Вероятно, в
лице моем было что-то особенно горячее, потому что она пристально взглянула на меня и привстала с кушетки.
Больной всеми старческими недугами, молча любовался я ею, внутренно переживая далекое прошлое и с каким-то удивлением встречаясь
лицом к
лицу с
своею молодостью, тою бесплодною молодостью, которая не дала ни привычки к труду, ни предусмотрительности, ни выносливости, а только научила"нас возвышающим обманам".
Беспрестанно присасывала она к его губам
свои пухлые губы (у Машеньки всегда в этих случаях даже белки глаз краснели), и
лицо ее при этом принимало то плотоядно-страдальческое выражение, которое можно подметить только у очень чувственных женщин.
— Извольте. Почтеннейший дядюшка! имею честь представить вам моего… как бы вам это объяснить! Ну, одним словом, вы понимаете… всегда, всегда мы вместе… Душка!! — прибавила она, жадно прилипая губами к
лицу своего мужа.
Как бы то ни было, но мы подоспели с
своею деловою складкой совершенно ко времени, так что начальство всех возможных ведомств приняло нас с распростертыми объятиями. В его глазах уже то было важно, что мы до тонкости понимали прерогативы губернских правлений и не смешивали городских дум с городовыми магистратами. Сверх того, предполагалось, что, прожив много лет в провинции, мы видели
лицом к
лицу народ и, следовательно, знаем его матерьяльные нужды и его нравственный образ.
Как они смеялись над ним! Как весело провели они эти полчаса, в продолжение которых Тейтч, на ломаном немецком языке, объяснял, как сладко любить отечество и как сильна может быть эта любовь! И что всего замечательнее: они смеялись во имя той же самой"любви к отечеству", именем которой и Тейтч посылал им в
лицо свои укоры!
Неточные совпадения
Один из них, например, вот этот, что имеет толстое
лицо… не вспомню его фамилии, никак не может обойтись без того, чтобы, взошедши на кафедру, не сделать гримасу, вот этак (делает гримасу),и потом начнет рукою из-под галстука утюжить
свою бороду.
Ляпкин-Тяпкин, судья, человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен. Охотник большой на догадки, и потому каждому слову
своему дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять в
лице своем значительную мину. Говорит басом с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом — как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
Но река продолжала
свой говор, и в этом говоре слышалось что-то искушающее, почти зловещее. Казалось, эти звуки говорили:"Хитер, прохвост, твой бред, но есть и другой бред, который, пожалуй, похитрей твоего будет". Да; это был тоже бред, или, лучше сказать, тут встали
лицом к
лицу два бреда: один, созданный лично Угрюм-Бурчеевым, и другой, который врывался откуда-то со стороны и заявлял о совершенной
своей независимости от первого.
С этими словами она сняла с
лица своего маску.
Люди только по нужде оставляли дома
свои и, на мгновение показавши испуганные и изнуренные
лица, тотчас же хоронились.