Пожар достиг в эти дня страшных размеров: накалившийся воздух, непрозрачный от дыма, становился невыносимым от жара. Наполеон был одет и ходил по комнате, озабоченный, сердитый, он начинал чувствовать, что опаленные лавры его скоро замерзнут и что тут не отделаешься такою шуткою, как в Египте. План войны был нелеп, это знали все, кроме Наполеона: Ней и Нарбон, Бертье и
простые офицеры; на все возражения он отвечал кабалистическим словом; «Москва»; в Москве догадался и он.
Оккультически-сектантский тип потому с таким трудом принимает вселенски-церковное сознание, что чувствует себя генералом в искусственно приподнятой атмосфере и не может совершить тот подвиг самоотречения, после которого из генерала превращается в солдата или
простого офицера в реальной жизни церкви.
Райнер весь обращался в слух и внимание, а Ярошиньский все более и более распространялся о значении женщин в истории, цитировал целые латинские места из Тацита, изобличая познания, нисколько не отвечающие званию
простого офицера бывших войск польских, и, наконец, свел как-то все на необходимость женского участия во всяком прогрессивном движении страны.
А что касается связей, то Ферморы принадлежали к хорошей фамилии, но особенно сильных связей у них нет, и старший брат Николая, Павел Федорович Фермор, служит
простым офицером в одном из гвардейских полков и даже нуждается.
Неточные совпадения
Иван Кузмич, вышедший в
офицеры из солдатских детей, был человек необразованный и
простой, но самый честный и добрый.
— По-моему, это не революция, а
простая уголовщина, вроде как бы любовника жены убить. Нарядился
офицером и в качестве самозванца — трах! Это уж не государство, а… деревня. Где же безопасное государство, ежели все стрелять начнут?
Но не все имеют право носить по две сабли за поясом: эта честь предоставлена только высшему классу и
офицерам; солдаты носят по одной, а
простой класс вовсе не носит; да он же ходит голый, так ему не за что было бы и прицепить ее, разве зимой.
Ходили, правда, слухи, будто эта панна была
простая жидовка, хорошо известная многим кавалерийским
офицерам… но, как подумаешь, — разве это не все равно?
Между
офицером и денщиком давно уже установились
простые, доверчивые, даже несколько любовно-фамильярные отношения. Но когда дело доходило до казенных официальных ответов, вроде «точно так», «никак нет», «здравия желаю», «не могу знать», то Гайнан невольно выкрикивал их тем деревянным, сдавленным, бессмысленным криком, каким всегда говорят солдаты с
офицерами в строю. Это была бессознательная привычка, которая въелась в него с первых дней его новобранства и, вероятно, засела на всю жизнь.