Неточные совпадения
Вот вероятный практический результат,
к которому в конце концов должен
прийти самый выносливый из простецов при первом жизненном уколе. Ясно, что бессознательность, которая дотоле примиряла его с жизнью, уже не дает ему в настоящем случае никаких разрешений, а только вносит элемент раздражения в непроницаемый хаос понятий, составляющий основу всего его существования. Она не примиряет, а приводит
к отчаянию.
— Даже с превеликим моим удовольствием-с. Был и со мною лично случай; был-с.
Прихожу я, например, прошлою осенью,
к господину Парначеву, как
к духовному моему сыну; в дом…
«Вы, — говорит мне господин Парначев, — коли
к кому в гости
приходите, так прямо идите, а не подслушивайте!» А Лука Прохоров сейчас же за шапку и так-таки прямо и говорит: «Мы, говорит, Валериан Павлыч, об этом предмете в другое время побеседуем, а теперь между нами лишнее бревнышко есть».
— Я
пришел к тому убеждению, что недостаточность результатов происходит оттого, что тут употребляются совсем не те приемы. Я не знаю, что именно нужно, но бессилие старых, традиционных уловок для меня очевидно. Они без пользы ожесточают злоумышленников, между тем как нужно, чтобы дело само собой, так сказать, скользя по своей естественной покатости,
пришло к неминуемому концу. Вот мой взгляд. Вы, мой друг, человек новый и современный — вы должны понять меня. Поэтому я решился поручить это дело вам.
Теперь моя черновая работа кончена, и план будущих действий составлен. Этот план ясен и может быть выражен в двух словах: строгость и снисхождение! Прежде всего — душа преступника! Произвести в ней спасительное движение и посредством него
прийти к раскрытию истины — вот цель! Затем — в поход! но не против злоумышленников, милая маменька, а против бедных, неопытных заблуждающихся! Мне кажется, что это именно тот настоящий тон, на котором можно разыграть какую угодно пьесу…
Каждое утро я
приходил к генералу с новым, более и более обильным запасом подробностей, но, увы! уже не возбуждал ими ни содрогания, ни улыбки.
— Какое же дело! Вино вам предоставлено было одним курить — кажется, на что статья подходящая! — а много ли барыша нажили! Побились, побились, да
к тому же Дерунову на поклон
пришли — выручай! Нечего делать — выручил! Теперь все заводы в округе у меня в аренде состоят. Плачу аренду исправно, до ответственности не допущаю — загребай помещик денежки да живи на теплых водах!
Как бы, вместо"конца"-то, не
прийти к самому ужаснейшему из всех «начал»:
к началу целого ряда процессов, которые могут отравить всю жизнь?
Купить так купить, продать так продать, говорю я себе, и мне даже в голову не
приходит, что нужно принадлежать
к числу семи мудрецов, чтобы сладить с подобными бросовыми операциями.
Теперича хоть бы я: миткалевая фабрика у меня есть, хлопок нужен; как
приду я
к немцу в своем природном, русском виде, мне и поклониться ему не стыдно!
Генерал, который нарочно приезжал в
К., чтоб доказать Осипу Иванычу, что в его рубле даже надобности никакой нет, что он нужен только для прилику, для видимости, а что два других рубля на этот мнимый рубль
придут сами собой, — успел в этом больше, чем надо.
Так проходили дни за днями, и каждый день генерал становился серьезнее. Но он не хотел начать прямо с крутых мер. Сначала он потребовал Анпетова
к себе — Анпетов не
пришел. Потом, под видом прогулки верхом, он отправился на анпетовское поле и там самолично убедился, что «негодяй» действительно пробивает борозду за бороздой.
Одним словом, кончилось ничем, и батюшка,
придя в тот же вечер
к генералу, заявил, что Анпетов, даже по многому увещанию, остался непреклонен.
Генерал не справлялся, откуда и каким образом
пришли к нему эти деньги: он был доволен. Он знал, что у него есть где-то какие-то Петухи, какое-то Разуваево, какая-то Летесиха и проч., и знал, что все это никогда не приносило ему ни полушки. Кроме того, он давно уже не имел в руках разом столько денег. Он был так доволен, что однажды даже, в порыве гордыни, позволил себе сказать...
К обеду
пришел он усталый, озлобленный, с пересохшим горлом и без малейшего признака аппетита.
Генерал молча выслушивал эти реприманды, наклонив лицо
к тарелке, и ни разу не
пришло ему даже на мысль, что, несмотря на старость, он настолько еще сильнее и крепче своего пащенка, что стоило ему только протянуть руку, чтоб раздавить эту назойливую гадину.
Побьется-побьется помещик и
придет к убеждению, что единственный для него выход — ликвидировать.
Поп, вишь,
к нему повадился гостить; сегодня
пришел, завтра
пришел — ну, Павлу Потапычу это и не понравилось.
— То ли дело прежние порядки!
Придешь, бывало,
к секретарю, сунешь ему барашка в бумажке: плети, не торопясь!
— Затем возвратимся вновь
к так называемому женскому вопросу и постараемся,
прийти к заключению.
Вот лозунг,
к которому
пришла вся наша либеральная партия, et tant qu'elle restera dans ces convictions, la police n'aura rien а у redire! [и пока она будет на том стоять, полиция ни в чем не сможет ее упрекнуть (франц.)]
Бабенька смотрит Пашеньке в глаза и не налюбуется на нее; Пашенька, с своей стороны, докладывает, что
приходил к ней недавно в город мужик из Жостова, Михей Пантелеев, просил оброк простить, потому что погорел,"да я ему, милая бабенька, не простила".
И таким образом — почти ежедневно. Я каждое утро слышу его неровные шаги, направляющиеся
к моей комнате, и жду оскорбления. Однажды — это был памятный для меня день, Serge! — он
пришел ко мне, держа в руках листок"Городских и иногородных афиш"(c'est la seule nourriture intellectuelle qu'il se permet, l'innocent! [это единственная умственная пища, которую он себе позволяет, простофиля! (франц.)]).
— Нет, вдруг это как-то случилось.
К обеду
пришел он из казенной палаты, скушал тарелку супу и говорит:"Я, Машенька, прилягу". А через час велел послать за духовником и, покуда ходили, все распоряжения сделал. Представь себе, я ничего не знала, а ведь у него очень хороший капитал был!
А попал туда раз — и в другой
придешь. Дома-то у мужика стены голые, у другого и печка-то
к вечеру выстыла, а в кабак он
придет — там и светло, и тепло, и людно, и хозяин ласковый — таково весело косушечками постукивает. Ну, и выходит, что хоть мы и не маленькие, а в нашем сословии одно что-нибудь: либо в кабак иди, либо, ежели себя соблюсти хочешь, запрись дома да и сиди в четырех стенах, словно чумной.
— Начальником был, усердие имел — ну, и говорил другое. Оброки сбирал:
к одному
придешь — денег нет,
к другому
придешь — хоть шаром на дворе покати! А барин с теплых вод пишет:"Вынь да положь!"Ходишь-ходишь — и скажешь грехом:"Ах, волк вас задави! своего барина, мерзавцы, на кабак променяли!"Ну, а теперь сам мужиком сделался.
— Тут и нет кощунства. Я хочу сказать только, что если ты вмешиваешь бога в свои дела, то тебе следует сидеть смирно и дожидаться результатов этого вмешательства. Но все это, впрочем,
к делу не относится, и, право, мы сделаем лучше, если возвратимся
к прерванному разговору. Скажи, пожалуйста, с чего тебе
пришла в голову идея, что Коронат непременно должен быть юристом?
— В городе бы у нас побывали; на будущей неделе у головы бал — головиха именинница. У нас, дядя, в городе весело: драгуны стоят, танцевальные вечера в клубе по воскресеньям бывают. Вот в
К. — там пехота стоит, ну и скучно, даже клуб жалкий какой-то. На днях в наш город нового землемера
прислали — так танцует! так танцует! Даже из драгун никто с ним сравняться не может! Словом сказать, у всех пальму первенства отбил!
Сапожнику, тачающему сапоги, даже и на ум никогда не
придет, что его работа (да и вообще вся его жизнь) имеет какое-нибудь отдаленное отношение
к тому общему строю вещей, который носит название государства.
Подадут, например, у городского головы зернистой икры
к закуске, он сейчас же поманит хозяина пальцем: нельзя ли, дескать, мне фунтиков десять
прислать.
Почта
приходила к нам из Петербурга два раза в неделю, да и то в десятый день.
— Это бывает, — ответил он, — в моей практике я и не такие чудеса видел. Позвали меня однажды
к попу.
Прихожу, лежит мой поп, как колода, языком не владеет, не слышит, не видит, только носом нюхает. Домашние, разумеется, в смятении; приготовляют горчишники, припарки."Не нужно, говорю, ничего, а вот поднесите ему
к носу ассигнацию". И что ж бы вы думали? как только он нюхнул, вдруг вскочил как встрепанный! Откуда что полезло: и заговорил, и прозрел, и услышал! И сейчас же водки попросил.
Приходилось или уединиться, или присаживаться
к девицам, которые или щипали корпию, или роптали на то, что в наш город не
присылают пленных офицеров.
— Забыл! — сказал он, — сегодня ко мне мажордом
приходил — знаете, тот самый, что за"покушение войти в незаконную связь с княгиней Т***"
к нам сослан."А что, говорит, не махнуть ли и мне, Петр Васильич, в ополчение?
И действительно, предчувствие не обмануло меня; хотя и окольным путем, но они
пришли, однако ж,
к ветчине.