Неточные совпадения
— «Верно
ты говоришь?» — «Вот как
перед истинным!» — «Задаток дан?» — «Нет, сегодня вечером отдавать будет».
Поэтому, друг мой, ежели
ты и видишь, что высший человек проштрафился, то имей в виду, что у него всегда есть ответ: я, по должности своей, опыты производил! И все ему простится, потому что он и сам себя давно во всем простил. Но
тебе он никогда того не простит, что
ты его
перед начальством в сомнение или в погрешность ввел.
Вот почему я, как друг, прошу и, как мать, внушаю: берегись этих людей! От них всякое покровительство на нас нисходит, а между прочим, и напасть. Ежели же
ты несомненно предвидишь, что такому лицу в расставленную
перед ним сеть попасть надлежит, то лучше об этом потихоньку его предварить и совета его спросить, как в этом случае поступить прикажет. Эти люди всегда таковые поступки помнят и ценят.
Я не только на
тебя не сержусь, но думаю, что все это со временем еще к лучшему поправиться может. Так, например: отчего бы
тебе немного погодя вновь
перед генералом не открыться и не заверить его, что все это от неопытности твоей и незнания произошло? Генералы это любят, мой друг, и раскаивающимся еще больше протежируют!
— Эх, Степан Лукьяныч, как это, братец,
ты говоришь:"соврал!"Могу ли я теперича господина обманывать! Может, я через это самое кусок хлеба себе получить надеюсь, а
ты говоришь:"соврал!"А я все одно, что
перед богом, то и
перед господином! Возьмем теперича хоть это самое Филипцево! Будем говорить так: что для господина приятнее, пять ли тысяч за него получить или три? Сказывай!
— А коли
ты знаешь, что он подлец, зачем же
ты подлецу кланяешься? зачем картуз
перед ним снимаешь?
— Молчать! Что
ты, подлец, какую власть надо мной взял! я слово, а он два! я слово, а он два!.. Так вот
ты бы и подумал:"Что бы, мол, такое сготовить, чтоб барыне
перед дорогими гостями не совестно было!"а
ты, вместо того, галантир да галантир!
— Уйдешь ли
ты в баню, мерзавец! — крикнула наконец Марья Петровна, но таким голосом, что Сенечке стало страшно. И долго потом волновалась Марья Петровна, и долго разговаривала о чем-то сама с собой, и все повторяла:"Лишу! ну, как бог свят лишу я этого подлеца наследства! и
перед богом не отвечу!"С своей стороны, Сенечка хоть и пошел в баню, но не столько мылся в ней, сколько размышлял:"Господи, да отчего же я всем угодил, всем заслужил, только маменьке Марье Петровне ничем угодить и заслужить не могу!"
— Только на половине дороги смотрим, кто-то
перед носом у нас трюх-трюх! — продолжает Феденька, — ведь просто даже глядеть было на
тебя тошно, каким
ты разуваем ехал! а еще генерал… ха-ха!
— А капитал, друг мой, Сенечка! я
тебе при жизни из рук в руки
передам… Только успокой
ты мою старость! Дай
ты мне, при моих немощах, угодникам послужить! Лета мои пришли преклонные, и здоровье уж не то, что прежде бывало…
Не думай, однако ж, petite mere, что я сержусь на
тебя за твои нравоучения и обижен ими. Во-первых, я слишком bon enfant, [паинька (франц.)] чтоб обижаться, а во-вторых, я очень хорошо понимаю, что в твоем положении ничего другого не остается и делать, как морализировать. Еще бы! имей я ежедневно
перед глазами Butor'a, я или повесился бы, или такой бы aperГu de morale настрочил, что
ты только руками бы развела!
Когда я думаю, что об этом узнает Butor, то у меня холодеет спина. Голубушка! брось
ты свою меланхолию и помирись с Butor'ом. Au fond, c'est un brave homme! [В сущности, он славный парень! (франц.)] Ведь
ты сама
перед ним виновата — право, виновата! Ну, что
тебе стоит сделать первый шаг? Он глуп и все забудет! Не могу же я погибнуть из-за того только, что
ты там какие-то меланхолии соблюдаешь!
— Да, родной мой, благодаря святым его трудам. И вот как удивительно все на свете делается! Как я его, глупенькая, боялась — другой бы обиделся, а он даже не попомнил! Весь капитал прямо из рук в руки мне
передал! Только и сказал:"Машенька! теперь я вижу по всем поступкам твоим, что
ты в состоянии из моего капитала сделать полезное употребление!"
Неточные совпадения
Довольны наши странники, // То рожью, то пшеницею, // То ячменем идут. // Пшеница их не радует: //
Ты тем
перед крестьянином, // Пшеница, провинилася, // Что кормишь
ты по выбору, // Зато не налюбуются // На рожь, что кормит всех.
Уж налились колосики. // Стоят столбы точеные, // Головки золоченые, // Задумчиво и ласково // Шумят. Пора чудесная! // Нет веселей, наряднее, // Богаче нет поры! // «Ой, поле многохлебное! // Теперь и не подумаешь, // Как много люди Божии // Побились над
тобой, // Покамест
ты оделося // Тяжелым, ровным колосом // И стало
перед пахарем, // Как войско пред царем! // Не столько росы теплые, // Как пот с лица крестьянского // Увлажили
тебя!..»
Гляжу: могилка прибрана, // На деревянном крестике // Складная золоченая // Икона.
Перед ней // Я старца распростертого // Увидела. «Савельюшка! // Откуда
ты взялся?»
«Уйди!..» — вдруг закричала я, // Увидела я дедушку: // В очках, с раскрытой книгою // Стоял он
перед гробиком, // Над Демою читал. // Я старика столетнего // Звала клейменым, каторжным. // Гневна, грозна, кричала я: // «Уйди! убил
ты Демушку! // Будь проклят
ты… уйди!..»
— Куда
ты девал нашего батюшку? — завопило разозленное до неистовства сонмище, когда помощник градоначальника предстал
перед ним.