Неточные совпадения
Увы! мы стараемся устроиться как лучше, мы враждуем друг с другом по вопросу о переименовании земских судов в полицейские управления, а в конце концов все-таки убеждаемся, что даже передача следственной части от становых
приставов к судебным следователям (мера сама по себе очень полезная)
не избавляет нас от тупого чувства недовольства, которое и после учреждения судебных следователей, по-прежнему, продолжает окрашивать все наши поступки, все житейские отношения наши.
Я
не отвергаю той пользы, которая может произойти для человечества от улучшения быта становых
приставов или от того, что все земские управы будут относиться к своему делу с рачительностью.
Освободиться от «лгунов» — вот насущная потребность современного общества, потребность, во всяком случае,
не менее настоятельная, как и потребность в правильном разрешении вопроса о дешевейших способах околки льда на волжских
пристанях.
О, теоретики пенкоснимательства! о, вы, которые с пытливостью, заслуживающей лучшей участи, допытываетесь, сколько грошей могло бы быть сбережено, если б суммы, отпускаемые на околку льда на волжских
пристанях, были расходуемы более осмотрительным образом! Подумайте,
не целесообразнее ли поступили бы вы, обратив вашу всепожирающую пенкоснимательную деятельность на исследование тех нравственных и материальных ущербов, которые несет человеческое общество, благодаря господствующим над ним призракам!
Напрасно буду я заверять, что тут даже вопроса
не может быть, — моего ответа
не захотят понять и даже
не выслушают, а будут с настойчивостью, достойною лучшей участи,
приставать:"Нет, ты
не отлынивай! ты говори прямо: нужны ли армии или нет?"И если я, наконец, от всей души, от всего моего помышления возопию:"Нужны!"и, в подтверждение искренности моих слов, потребую шампанского, чтоб провозгласить тост за процветание армий и флотов, то и тогда удостоюсь только иронической похвалы, вроде:"ну, брат, ловкий ты парень!"или:"знает кошка, чье мясо съела!"и т. д.
Еще на днях один становой-щеголь мне говорил:"По-настоящему, нас
не становыми
приставами, а начальниками станов называть бы надо, потому что я, например, за весь свой стан отвечаю: чуть ежели кто ненадежен или в мыслях нетверд — сейчас же к сведению должен дать знать!"Взглянул я на него — во всех статьях куроед! И глаза врозь, и руки растопырил, словно курицу поймать хочет, и носом воздух нюхает. Только вот мундир — мундир, это точно, что ловко сидит! У прежних куроедов таких мундирчиков
не бывало!
Я даже
не попытаюсь оборониться от него, потому что ведь, в сущности, все равно, как обездолит меня странник:
приставши ли с ножом к горлу или разговаривая по душе.
Как все изменилось! как все вдруг шарахнулось в сторону! Давно ли исправники пламенели либерализмом, давно ли частные
пристава обливались слезами, делая домовые выемки! Давно ли?.. да
не больше десяти лет тому назад!
И вдруг весь этот либерализм исчез! Исправник «подтягивает», частный
пристав обыскивает и гогочет от внутреннего просветления. Все поверили, что земля под стеклянным колпаком висит, все уверовали в"чудеса кровопускания", да
не только сами уверовали, но хотят, чтоб и другие тому же верили, чтобы ни в ком
не осталось ни тени прежнего либерализма.
— Да все то же. Вино мы с ним очень достаточно любим. Да
не зайдете ли к нам, сударь: я здесь, в Европейской гостинице, поблизности, живу. Марью Потапьевну увидите; она же который день ко мне
пристает: покажь да покажь ей господина Тургенева. А он, слышь, за границей. Ну, да ведь и вы писатель — все одно, значит. Э-эх! загоняла меня совсем молодая сношенька! Вот к французу послала, прическу новомодную сделать велела, а сама с «калегвардами» разговаривать осталась.
Поэтому, когда им случалось вдвоем обедать, то у Марьи Петровны всегда до того раскипалось сердце, что она, как ужаленная, выскакивала из-за стола и,
не говоря ни слова, выбегала из комнаты, а Сенечка следом за ней
приставал:"Кажется, я, добрый друг маменька, ничем вас
не огорчил?"Наконец, когда Марья Петровна утром просыпалась, то, сплеснув себе наскоро лицо и руки холодною водой и накинув старенькую ситцевую блузу, тотчас же отправлялась по хозяйству и уж затем целое утро переходила от погреба к конюшне, от конюшни в контору, а там в оранжерею, а там на скотный двор.
Ты просто бесишь меня. Я и без того измучен, почти искалечен дрянною бабенкою, а ты еще
пристаешь с своими финесами да деликатесами, avec tes blagues? [со своими шутками (франц.)] Яраскрываю твое письмо, думая в нем найти дельныйсовет, а вместо того, встречаю описания каких-то «шелковых зыбей» да «masses de soies et de dentelles». Connu, ma chere! [массы шелка и кружев. Знаем мы все это, дорогая! (франц.)] Спрашиваю тебя: на кой черт мне все эти dentell'и, коль скоро я
не знаю, что они собою прикрывают!
— Да-с, но ведь факты, на которые вы указали, — ни больше ни меньше, как простые формальности. И даже печальные формальности, прибавлю я от себя. Их, конечно, мог бы с успехом выполнить и становой
пристав; но ведь
не в них собственно заключается миссия юриста, а в чем-то другом. Следствие будет мертво, если в него
не вложен дух жив. А вот этот-то дух жив именно и дается юридическим образованием. Только юридическим образованием, а
не рутиною-с.
— Гм… Конечно, это —
не больше, как личное мое мнение, но я все-таки должен сознаться, что сердце мое больше лежит к становым
приставам. И даже именно потому, что у них мало юридического развития.
Простолюдин, конечно, знает, что над ним поставлен становой
пристав и что в известные сроки он обязан уплачивать подати и повинности; но какую роль во всем этом играет государство — этого он
не знает.
Неточные совпадения
Частный
пристав. Антон Антонович, это коробка, а
не шляпа.
Аммос Федорович (в сторону).Вот выкинет штуку, когда в самом деле сделается генералом! Вот уж кому
пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет, до этого еще далека песня. Тут и почище тебя есть, а до сих пор еще
не генералы.
Все (
пристают к нему). Нет, вы
не только о собаках, вы и о столпотворении… Нет, Аммос Федорови,
не оставляйте нас, будьте отцом нашим!.. Нет, Аммос Федорович!
Солдат опять с прошением. // Вершками раны смерили // И оценили каждую // Чуть-чуть
не в медный грош. // Так мерил
пристав следственный // Побои на подравшихся // На рынке мужиках: // «Под правым глазом ссадина // Величиной с двугривенный, // В средине лба пробоина // В целковый. Итого: // На рубль пятнадцать с деньгою // Побоев…» Приравняем ли // К побоищу базарному // Войну под Севастополем, // Где лил солдатик кровь?
К дьячку с семинаристами //
Пристали: «Пой „Веселую“!» // Запели молодцы. // (Ту песню —
не народную — // Впервые спел сын Трифона, // Григорий, вахлакам, // И с «Положенья» царского, // С народа крепи снявшего, // Она по пьяным праздникам // Как плясовая пелася // Попами и дворовыми, — // Вахлак ее
не пел, // А, слушая, притопывал, // Присвистывал; «Веселою» //
Не в шутку называл.)