Неточные совпадения
"Проявился в моем стане купец 1-й гильдии Осип Иванов Дерунов, который собственности не чтит и в действиях своих по сему
предмету представляется не без опасности. Искусственными мерами понижает он
на базарах цену
на хлеб и тем вынуждает местных крестьян сбывать свои продукты за бесценок. И даже
на днях, встретив чемезовского помещика (имярек), наглыми и бесстыжими способами вынуждал оного продать ему свое имение за самую ничтожную цену.
Я, конечно, не намерен рассказывать читателю все перипетии этой драмы, но считаю нелишним остановиться
на одном эпизоде ее, которым, впрочем, и кончились мои деревенские похождения по
предмету продажи и купли.
В сумерки, когда надвигающиеся со всех сторон тени ночи уже препятствуют ясно различать
предметы, генерал не утерпит и выйдет
на крутой берег реки. Долгое время стоит он недвижно, уставясь глазами в противоположную сторону.
И так далее. Исследование обходило все
предметы местного производства, и притом не только те, которые уже издавна получили право промысловой гражданственности, но и те, которые даже вовсе не были в данной местности известны, но, при обращении
на них должного внимания, могли принести значительные выгоды. В заключение исследователь обыкновенно спрашивал...
Конечно, это было спокойствие очень однообразное, которое скоро бы надоело генералу, несмотря ни
на какие ухищрения Стрелова, если б не нашлось подходящего
предмета, который вполне поглотил все внимание старика.
Каждое утро генерал, сидя за чаем и попыхивая трубку, машинально выслушивал рапорт Стрелова о вчерашних операциях и тотчас же свертывал
на любимый
предмет.
Одного не любил генерал в отце Алексее: что он елеем волосы себе мазал. И потому, поговорив об архиереях, всегда склонял разговор и
на этот
предмет...
Неверная, быть может, изможденная болезнью рука его (завещание было писано
на одре смерти, при общем плаче друзей и родных… когда же тут было думать о соблюдении юридических тонкостей!) писала выражение, составляющее ныне
предмет споров, но бодрая его мысль несомненно была полна другим выражением, — выражением, насчет которого, к счастию для человечества, не может быть двух разных мнений.
— Позвольте, — сказал он, — не лучше ли возвратиться к первоначальному
предмету нашего разговора. Признаться, я больше насчет деточек-с. Я воспитатель-с. Есть у нас в заведении кафедра гражданского права, ну и, разумеется, тут
на первом месте вопрос о собственности. Но ежели возможен изложенный вами взгляд
на юридическую истину, если он, как вы говорите, даже обязателен в юридической практике… что же такое после этого собственность?
Это все-таки положение человека, которого ум поглощен не действительным
предметом известных и ясно сознанных стремлений, а теми несносными околичностями, которые, бог весть откуда, легли
на пути и ни
на волос не приближают к цели.
— Извольте-с. Я готов дать соответствующее по сему
предмету предписание. (Я звоню;
на мой призыв прибегает мой главный подчиненный.) Ваше превосходительство! потрудитесь сделать надлежащее распоряжение о допущении русских дам к слушанию университетских курсов! Итак, сударыни, по надлежащем и всестороннем обсуждении, ваше желание удовлетворено; но я надеюсь, что вы воспользуетесь данным вам разрешением не для того, чтобы сеять семена революций, а для того, чтобы оправдать доброе мнение об вас начальства.
И разговор, наверное, упал бы совсем, если б я не решился вновь поворотить его
на тот
предмет, который собственно и составлял цель моей поездки.
Предмет моей поездки в несколько минут был исчерпан сполна. Мне оставалось только возвратиться в Чемезово, но какая-то смутная надежда
на Филофея Павлыча,
на Нонночку удерживала меня. Покуда я колебался, звон бубенцов раздался
на дворе, и, вслед за тем, целая ватага влетела в переднюю.
Маленькие глаза его как-то пытливо перебегали с одного
предмета на другой, как будто хотели отыскать поличное; но я не думаю, чтоб это было в нем прирожденное ехидство, а скорее результат похвал и начальственных поощрений.
Вот как думало тогдашнее начальство, и думало, по мнению моему, правильно, потому что, несмотря
на его снисходительность по сему
предмету, Сибирь все-таки и по настоящую пору не отделена.
Наконец, и Тебеньков, и Плешивцев — оба уважают народность, но Тебеньков смотрит
на этот
предмет с точки зрения армий и флотов, а Плешивцев — с точки зрения подоплеки. Оба говорят:"Есть ли
на свете другой такой народ, как русский!"Но Тебеньков относит свои похвалы преимущественно к дисциплине, а Плешивцев — к смирению.
На днях наша дружеская полемика получила новую богатую пищу. В газетах появилась речь одного из эльзас-лотарингских депутатов, Тейтча, произнесенная в германском рейхстаге. Речь эта, очень мало замечательная в ораторском смысле, задела нас за живое внезапностью своего содержания. Никто из нас не ожидал, чтобы мог выступить, в качестве спорного, такой
предмет, о котором, по-видимому, не могло существовать двух различных мнений. Этот оказавшийся спорным
предмет — любовь к отечеству.
И Тейтч, и эти люди стоят
на одной и той же почве, говорят одним и тем же языком и об одном и том же
предмете.
В заключение изъявлялась надежда,"что, по всем этим соображениям, ваше превосходительство не оставите обратить ваше просвещенное внимание
на столь важный
предмет и в согласность сему озаботитесь сделать распоряжение, дабы в пределах вверенного вам ведомства упомянутое чувство воспитывалось и охранялось со всею неуклонностью и дабы превратным толкованиям были пресечены все способы к омрачению и извращению оного".
А посему ваше превосходительство не оставите обратить
на сей важный
предмет ваше просвещенное внимание и в согласность сему озаботитесь сделать зависящие распоряжения, дабы в пределах вверенного вам ведомства упомянутое чувство любви к отечеству развивалось и охранялось со всею неуклонностью и дабы превратным толкованиям были пресечены все способы к омрачению в извращению оного".
Я мысленно спрашивал себя, в какой степени возможно продолжение разговора,
предмет которого грозит перейти
на чебоксарскую почву?
Ясно было, что Плешивцев окончательно начинает терять хладнокровие, что он, вообще плохой спорщик, дошел уже до такой степени раздражения, когда всякое возражение, всякий запрос принимают размеры оскорбления. При таком расположении духа одного из спорящих первоначальный
предмет спора постепенно затемняется, и
на сцену бог весть откуда выступают всевозможные детали, совершенно ненужные для разъяснения дела. Поэтому я решился напомнить друзьям моим, что полемика их зашла слишком далеко.
В то время мы как-то не обращали
на этот
предмет внимания.
Имея в виду, с одной стороны, что преждевременное исполнение супружеских обязанностей вообще имеет вредное влияние
на человеческий организм, а с другой стороны, что ранние браки в значительной мере усложняют успешное отправление рекрутской повинности, он, Удодов, полагал бы разрешать крестьянам мужеского пола вступать в брак не прежде, как по вынутии благоприятного рекрутского жребия, и притом по надлежащем освидетельствовании, в особо учрежденном
на сей
предмет присутствии, относительно достижения действительного физического совершеннолетия.
Неточные совпадения
Если б исследователи нашей старины обратили
на этот
предмет должное внимание, то можно быть заранее уверенным, что открылось бы многое, что доселе находится под спудом тайны.
Что предположение о конституциях представляло не более как слух, лишенный твердого основания, — это доказывается, во-первых, новейшими исследованиями по сему
предмету, а во-вторых, тем, что
на место Негодяева градоначальником был назначен «черкашенин» Микаладзе, который о конституциях едва ли имел понятие более ясное, нежели Негодяев.
Посему, находя, что все ныне существующие мундиры лишь в слабой степени удовлетворяют этой важной цели, я полагал бы необходимым составить специальную
на сей
предмет комиссию, которой и препоручить начертать план градоначальнического мундира.
В оставленном им сочинении"О благовидной господ градоначальников наружности"(см. далее, в оправдательных документах) он довольно подробно изложил свои взгляды
на этот
предмет, но, как кажется, не вполне искренно связал свои успехи у глуповских дам с какими-то политическими и дипломатическими целями.
Напротив того, бывали другие, хотя и не то чтобы очень глупые — таких не бывало, — а такие, которые делали дела средние, то есть секли и взыскивали недоимки, но так как они при этом всегда приговаривали что-нибудь любезное, то имена их не только были занесены
на скрижали, [Скрижа́ли (церковно-славянск.) — каменные доски,
на которых, по библейскому преданию, были написаны заповеди Моисея.] но даже послужили
предметом самых разнообразных устных легенд.