Как бы то ни было, но мы подоспели с своею деловою складкой совершенно
ко времени, так что начальство всех возможных ведомств приняло нас с распростертыми объятиями. В его глазах уже то было важно, что мы до тонкости понимали прерогативы губернских правлений и не смешивали городских дум с городовыми магистратами. Сверх того, предполагалось, что, прожив много лет в провинции, мы видели лицом к лицу народ и, следовательно, знаем его матерьяльные нужды и его нравственный образ.
Неточные совпадения
— Сделайте ваше одолжение! зачем же им сообщать! И без того они
ко мне ненависть питают! Такую, можно сказать, мораль на меня пущают: и закладчик-то я, и монетчик-то я! Даже на каторге словно мне места нет! Два раза дело мое с господином Мосягиным поднимали! Прошлой зимой, в самое, то есть, бойкое
время, рекрутский набор был, а у меня, по их проискам, два питейных заведения прикрыли! Бунтуют против меня — и кончено дело! Стало быть, ежели теперича им еще сказать — что же такое будет!
При старости лет моих, я
ко многому в жизни сделалась равнодушна, но по
временам и я не могу не содрогнуться!
Это видимо его поразило, хотя некоторое
время он все-таки еще не оставлял своего недоверия
ко мне.
Не обязан ли был представить мне самый подробный и самый истинный расчет, ничего не утаивая и даже обещая, что буде со
временем и еще найдутся какие-нибудь лишки, то и они пойдут не к нему, а
ко мне в карман?
— Да, сударь, всякому люду к нам теперь ходит множество.
Ко мне — отцы, народ деловой, а к Марье Потапьевне — сынки наведываются. Да ведь и то сказать: с молодыми-то молодой поваднее, нечем со стариками. Смеху у них там… ну, а иной и глаза таращит — бабенке-то и лестно, будто как по ней калегвардское сердце сохнет! Народ военный, свежий, саблями побрякивает — а время-то, между тем, идет да идет. Бывают и штатские, да всё такие же румяные да пшеничные — заодно я их всех «калегвардами» прозвал.
Пасмурная и огорченная явилась Марья Петровна
ко всенощной. В образной никого из домашних не было; отец Павлин, уже совершенно облаченный, уныло расхаживал взад и вперед по комнате, по
временам останавливаясь перед иконостасом и почесывая в бороде; пономарь раздувал кадило и, по-видимому, был совершенно доволен собой, когда от горящих в нем угольев внезапно вспыхивало пламя; дьячок шуршал замасленными листами требника и что-то бормотал про себя. Из залы долетал хохот Феденьки и Пашеньки.
Некоторое
время он молчал; но плечи его беспрестанно вздрагивали, и он то обращал
ко мне свое лицо, как будто и решался и не решался что-то высказать, то опять начинал смотреть прямо, испытуя пространство.
Приезжая в Чемезово лишь изредка и притом на самое короткое
время, я останавливался в старом господском доме, куда являлся
ко мне и Лукьяныч.
— Я не имею чести знать Короната Савича, — обратился он
ко мне, — и, конечно, ничего не могу сказать против выбора им медицинской карьеры. Но, за всем тем, позволяю себе думать, что с его стороны пренебрежение к юридической карьере, по малой мере, легкомысленно, ибо в настоящее
время профессия юриста есть самая священная из всех либеральных профессий, открытых современному человеку.
Карл Иваныч одевался в другой комнате, и через классную пронесли к нему синий фрак и еще какие-то белые принадлежности. У двери, которая вела вниз, послышался голос одной из горничных бабушки; я вышел, чтобы узнать, что ей нужно. Она держала на руке туго накрахмаленную манишку и сказала мне, что она принесла ее для Карла Иваныча и что ночь не спала для того, чтобы успеть вымыть ее
ко времени. Я взялся передать манишку и спросил, встала ли бабушка.
Прежде всего выступила на сцену история составления уставной грамоты, [Уставная грамота — акт, определяющий отношения между помещиком и крестьянами до совершения выкупной сделки; составлялся, по «Положению» 1861 года об отмене крепостного права, самим помещиком и утверждался мировым посредником, избранным из среды дворян.] что относилось еще
ко времени опекунства Сашки Холостова.
Неточные совпадения
В короткое
время он до того процвел, что начал уже находить, что в Глупове ему тесно, а"нужно-де мне, Козырю, вскорости в Петербурге быть, а тамо и
ко двору явиться".
Голенищев с трудом опомнился и первое
время был уныл и мрачен, но Анна, ласково расположенная
ко всем (какою она была это
время), скоро освежила его своим простым и веселым обращением.
Она вспоминала свое усилие в первое
время, чтобы преодолеть отвращение, которое она испытывала к нему, как и
ко всем чахоточным, и старания, с которыми она придумывала, что сказать ему.
Хотя она бессознательно (как она действовала в это последнее
время в отношении
ко всем молодым мужчинам) целый вечер делала всё возможное для того, чтобы возбудить в Левине чувство любви к себе, и хотя она знала, что она достигла этого, насколько это возможно в отношении к женатому честному человеку и в один вечер, и хотя он очень понравился ей (несмотря на резкое различие, с точки зрения мужчин, между Вронским и Левиным, она, как женщина, видела в них то самое общее, за что и Кити полюбила и Вронского и Левина), как только он вышел из комнаты, она перестала думать о нем.
Когда они подъехали
ко второму болоту, которое было довольно велико и должно было взять много
времени, Левин уговаривал не выходить. Но Весловский опять упросил его. Опять, так как болото было узко, Левин, как гостеприимный хозяин, остался у экипажей.