Этот парень все более не нравился Самгину, весь не нравился. Можно было думать, что он рисуется своей грубостью и желает быть неприятным. Каждый раз, когда он начинал рассказывать о своей анекдотической жизни, Клим, послушав его две-три минуты, демонстративно уходил. Лидия написала отцу, что она из Крыма проедет в Москву и что снова решила поступить в театральную школу. А во втором,
коротеньком письме Климу она сообщила, что Алина, порвав с Лютовым, выходит замуж за Туробоева.
Не знаю, получили ли вы мое
коротенькое письмо из Дании, где, впрочем, я не был, а писал его во время стоянки на якоре в Зунде.
На другой день свадьбы он уехал в Павловск и отправил к ней оттуда двадцать пять тысяч серебром при
коротеньком письме, в котором уведомлял ее о своей женитьбе и умолял только об одном, чтоб она берегла свое здоровье и не проклинала его.
Долинский только приписывал, что он здоров и что на днях будет писать больше. Этим давно уже он обыкновенно оканчивал свои
коротенькие письма, но обещанных больших писем Анна Михайловна никогда „на днях“ не получала. Последнее письмо так поразило Анну Михайловну своею оригинальною краткостью, что, положив его в карман, она подошла к оставленным ею покупательницам совершенно растерянная.
Неточные совпадения
Дня через три он получил
коротенькую записку с вопросом: «Где он? что не возвращается? отчего нет
писем?» Как будто ей не было дела до его намерения уехать или она не получила его
письма.
Он забыл свои сомнения, тревоги, синие
письма, обрыв, бросился к столу и написал
коротенький нежный ответ, отослал его к Вере, а сам погрузился в какие-то хаотические ощущения страсти. Веры не было перед глазами; сосредоточенное, напряженное наблюдение за ней раздробилось в мечты или обращалось к прошлому, уже испытанному. Он от мечтаний бросался к пытливому исканию «ключей» к ее тайнам.
Зося отвечала на
письма мужа
коротенькими записочками.
Корреспонденция была отослана. Дней через десять старик почталион, сопровождаемый лаем собак, от которых он отбивался
коротенькой сабелькой, привес брату номер газеты и новое
письмо со штемпелем редакции. Брат тотчас схватился за газету и просиял. На третьей странице, выведенная жирным шрифтом и курсивом, стояла знакомая фраза:
Слава Благодетелю: еще двадцать минут! Но минуты — такие до смешного
коротенькие, куцые — бегут, а мне нужно столько рассказать ей — все, всего себя: о
письме О, и об ужасном вечере, когда я дал ей ребенка; и почему-то о своих детских годах — о математике Пляпе, о и как я в первый раз был на празднике Единогласия и горько плакал, потому что у меня на юнифе — в такой день — оказалось чернильное пятно.