Неточные совпадения
— Это ты насчет
того, что ли, что лесов-то не будет? Нет, за им без опаски насчет этого жить можно. Потому, он умный. Наш русский — купец или помещик — это так. Этому дай
в руки топор, он все безо
времени сделает. Или с весны рощу валить станет, или скотину по вырубке пустит, или под покос отдавать зачнет, — ну, и останутся на
том месте одни пеньки. А Крестьян Иваныч —
тот с умом. У него, смотри, какой лес на этом
самом месте лет через сорок вырастет!
— Это чтобы обмануть, обвесить, утащить — на все первый сорт. И не
то чтоб себе на пользу — всё
в кабак! У нас
в М. девятнадцать кабаков числится — какие тут прибытки на ум пойдут! Он тебя утром на базаре обманул, ан к полудню, смотришь, его
самого кабатчик до нитки обобрал, а там, по истечении
времени, гляди, и у кабатчика либо выручку украли, либо безменом по темю — и дух вон. Так оно колесом и идет. И за дело! потому, дураков учить надо. Только вот что диво: куда деньги деваются, ни у кого их нет!
Восклицание «уж так нынче народ слаб стал!» составляет
в настоящее
время модный припев градов и весей российских. Везде, где бы вы ни были, — вы можете быть уверены, что услышите эту фразу через девять слов на десятое. Вельможа
в раззолоченных палатах, кабатчик за стойкой, земледелец за сохою — все
в одно слово вопиют: «Слаб стал народ!»
То же
самое услышали мы и на постоялом дворе.
Я догадался, что имею дело с бюрократом
самого новейшего закала. Но — странное дело! — чем больше я вслушивался
в его рекомендацию
самого себя,
тем больше мне казалось, что, несмотря на внешний закал, передо мною стоит все
тот же достолюбезный Держиморда, с которым я когда-то был так приятельски знаком. Да, именно Держиморда! Почищенный, приглаженный, выправленный, но все такой же балагур, готовый во всякое
время и отца родного с кашей съесть, и
самому себе
в глаза наплевать…
— Сделайте ваше одолжение! зачем же им сообщать! И без
того они ко мне ненависть питают! Такую, можно сказать, мораль на меня пущают: и закладчик-то я, и монетчик-то я! Даже на каторге словно мне места нет! Два раза дело мое с господином Мосягиным поднимали! Прошлой зимой,
в самое,
то есть, бойкое
время, рекрутский набор был, а у меня, по их проискам, два питейных заведения прикрыли! Бунтуют против меня — и кончено дело! Стало быть, ежели теперича им еще сказать — что же такое будет!
Но Осип Иваныч только покачивает
в ответ головой, что меня всегда очень обижало, потому что я воспитывался
в одном из
тех редких
в то время заведении, где действительно телесное наказание допускалось лишь
в самых исключительных случаях.
Не обязан ли был представить мне
самый подробный и
самый истинный расчет, ничего не утаивая и даже обещая, что буде со
временем и еще найдутся какие-нибудь лишки,
то и они пойдут не к нему, а ко мне
в карман?
Он был
в этом случае только юмористом, добродушно подсмеивающимся над
самим собой и
в то же
время снисходительно выдерживающим и чужую шутку.
Приехал к нему
в побывку сын, новоиспеченный двадцатилетний титулярный советник, молодой человек, с честью прошедший курс наук
в самых лучших танцклассах
того времени и основательно изучивший всего Поль де Кока.
Вследствие всего этого, не желая умереть с голода, он сломал ветхие отцовские хоромы, на место их вывел просторную избу и сделался
сам,
в одно и
то же
время, и землевладельцем, и работником.
Он
тем более удивился этому, что
в то же
самое время в"Русской старине"многие генералы, гораздо меньше совершившие подвигов, писали о себе без малейшего стеснения.
Естественнее брать живой административный материал между своими,
в том вечно полном садке, где во всякое
время можно зачерпнуть"дакающего человека", нежели
в той несоследимой массе, о которой известно только
то, что она не ведает никакой дисциплины, и которая, следовательно, имеет
самые сбивчивые понятия о «тоне», представляющемся
в данную минуту желательным.
Если б мне сказал это человек легкомысленный — я не поверил бы. Но Софрон Матвеич не только человек, вполне знакомый со всеми особенностями здешних обычаев и нравов, но и
сам в некотором роде столп. Он консерватор, потому что у него есть кубышка, и
в то же
время либерал, потому что ни под каким видом не хочет допустить, чтоб эту кубышку могли у него отнять. Каких еще столпов надо!
Ротмистр,
в твоем описании, выходит очень смешон. И я уверена, что Полина вместе с тобой посмеялась бы над этим напомаженным денщиком, если б ты пришел с своим описанием
в то время, когда борьба еще была возможна для нее. Но я боюсь, что роковое решение уж произнесено, такое решение, из которого нет другого выхода, кроме
самого безумного скандала.
Женщина, которая очень хорошо понимает, чего она хочет и чего от нее хотят, и которая проводит
время в том, что
сама себя дразнит… фуй, мерзость!
Я знал Машеньку еще шестнадцатилетнею девушкой, да и
самому мне было
в то время не более двадцати шести, двадцати семи лет.
— И как еще тяготился-то! Очень-очень скучал! Представь только себе:
в то время вольную продажу вина вдруг открыли — всем ведь залоги понадобились! Давали под бумаги восемь и десять процентов, а по купонам получка —
само по себе. Ты сочти: если б руки-то у него были развязаны — ведь это пятнадцать, а уж бедно-бедно тринадцать процентов на рубль он получал бы!
Женщина с ребяческими мыслями
в голове и с пошло-старческими словами на языке; женщина, пораженная недугом институтской мечтательности и вместе с
тем по уши потонувшая
в мелочах
самой скаредной обыденной жизни; женщина, снедаемая неутолимою жаждой приобретения и,
в то же
время, считающая не иначе, как по пальцам; женщина, у которой с первым ударом колокола к «достойной» выступают на глазах слезки и кончик носа неизменно краснеет и которая, во
время проскомидии, считает вполне дозволенным думать:"А что, кабы у крестьян пустошь Клинцы перебить, да потом им же перепродать?.
— Я не имею чести знать Короната Савича, — обратился он ко мне, — и, конечно, ничего не могу сказать против выбора им медицинской карьеры. Но, за всем
тем, позволяю себе думать, что с его стороны пренебрежение к юридической карьере, по малой мере, легкомысленно, ибо
в настоящее
время профессия юриста есть
самая священная из всех либеральных профессий, открытых современному человеку.
— Гм… ежели вы с точки зрения"духа жива"… Скажите, пожалуйста, этот"дух жив" — ведь это
то самое, что
в прежние
времена было известно под именем"корней и нитей"?
И
в то же
время эти люди не только не имели злодейского вида, но и
сами себя не считали злодеями.
Нет! я знаю одно:
в бывалые
времена, когда еще чудеса действовали, поступки и речи, подобные
тем, которые указаны выше, наверное не остались бы без должного возмездия. Либо земля разверзлась бы, либо огонь небесный опалил бы — словом сказать, непременно что-нибудь да случилось бы
в предостерегательном и назидательном тоне. Но ничего подобного мы нынче не видим. Люди на каждом шагу
самым несомненным образом попирают идею государственности, и земля не разверзается под ними. Что же это означает, однако ж?
Если б не близость Вержболова, наверное, эти люди через минуту заснули бы
тем тревожным, захлебывающимся сном, от которого у русского культурного человека стискиваются зубы и лицо
в самое короткое
время покрывается глянцевитым туком.
Неточные совпадения
Дела-то все недавние, // Я был
в то время старостой, // Случился тут — так слышал
сам, // Как он честил помещиков, // До слова помню всё: // «Корят жидов, что предали // Христа… а вы что сделали?
В самое то время, когда взаимная наша дружба утверждалась, услышали мы нечаянно, что объявлена война.
Тут только понял Грустилов,
в чем дело, но так как душа его закоснела
в идолопоклонстве,
то слово истины, конечно, не могло сразу проникнуть
в нее. Он даже заподозрил
в первую минуту, что под маской скрывается юродивая Аксиньюшка,
та самая, которая, еще при Фердыщенке, предсказала большой глуповский пожар и которая во
время отпадения глуповцев
в идолопоклонстве одна осталась верною истинному богу.
Cемен Константинович Двоекуров градоначальствовал
в Глупове с 1762 по 1770 год. Подробного описания его градоначальствования не найдено, но, судя по
тому, что оно соответствовало первым и притом
самым блестящим годам екатерининской эпохи, следует предполагать, что для Глупова это было едва ли не лучшее
время в его истории.
За все это он получал деньги по справочным ценам, которые
сам же сочинял, а так как для Мальки, Нельки и прочих
время было горячее и считать деньги некогда,
то расчеты кончались
тем, что он запускал руку
в мешок и таскал оттуда пригоршнями.