Неточные совпадения
В то время он и
сам еще не верил этим мечтам своим и только раздражал себя их безобразною, но соблазнительною дерзостью.
Но зачем же, спрашивал он всегда, зачем же такая важная, такая решительная для него и
в то же
время такая
в высшей степени случайная встреча на Сенной (по которой даже и идти ему незачем) подошла как раз теперь к такому часу, к такой минуте
в его жизни, именно к такому настроению его духа и к таким именно обстоятельствам, при которых только и могла она, эта встреча, произвести
самое решительное и
самое окончательное действие на всю судьбу его?
По убеждению его выходило, что это затмение рассудка и упадок воли охватывают человека подобно болезни, развиваются постепенно и доходят до высшего своего момента незадолго до совершения преступления; продолжаются
в том же виде
в самый момент преступления и еще несколько
времени после него, судя по индивидууму; затем проходят, так же как проходит всякая болезнь.
Мало
того, даже, как нарочно,
в это
самое мгновение только что перед ним въехал
в ворота огромный воз сена, совершенно заслонявший его все
время, как он проходил подворотню, и чуть только воз успел выехать из ворот во двор, он мигом проскользнул направо.
Он стоял, смотрел и не верил глазам своим: дверь, наружная дверь, из прихожей на лестницу,
та самая,
в которую он давеча звонил и вошел, стояла отпертая, даже на целую ладонь приотворенная: ни замка, ни запора, все
время, во все это
время! Старуха не заперла за ним, может быть, из осторожности. Но боже! Ведь видел же он потом Лизавету! И как мог, как мог он не догадаться, что ведь вошла же она откуда-нибудь! Не сквозь стену же.
В контору надо было идти все прямо и при втором повороте взять влево: она была тут
в двух шагах. Но, дойдя до первого поворота, он остановился, подумал, поворотил
в переулок и пошел обходом, через две улицы, — может быть, безо всякой цели, а может быть, чтобы хоть минуту еще протянуть и выиграть
время. Он шел и смотрел
в землю. Вдруг как будто кто шепнул ему что-то на ухо. Он поднял голову и увидал, что стоит у тогодома, у
самых ворот. С
того вечера он здесь не был и мимо не проходил.
Меж
тем комната наполнилась так, что яблоку упасть было негде. Полицейские ушли, кроме одного, который оставался на
время и старался выгнать публику, набравшуюся с лестницы, опять обратно на лестницу. Зато из внутренних комнат высыпали чуть не все жильцы г-жи Липпевехзель и сначала было теснились только
в дверях, но потом гурьбой хлынули
в самую комнату. Катерина Ивановна пришла
в исступление.
И, схватив за руку Дунечку так, что чуть не вывернул ей руки, он пригнул ее посмотреть на
то, что «вот уж он и очнулся». И мать и сестра смотрели на Разумихина как на провидение, с умилением и благодарностью; они уже слышали от Настасьи, чем был для их Роди, во все
время болезни, этот «расторопный молодой человек», как назвала его,
в тот же вечер,
в интимном разговоре с Дуней,
сама Пульхерия Александровна Раскольникова.
«
Та королева, — думал он про себя, — которая чинила свои чулки
в тюрьме, уж конечно,
в ту минуту смотрела настоящею королевой и даже более, чем во
время самых пышных торжеств и выходов».
Кроме
того, он положительно уведомил меня, что Марфа Петровна, за неделю до смерти, успела оставить тебе, Дуня, по завещанию три тысячи рублей, и деньги эти ты можешь теперь получить
в самом скором
времени.
— Я думаю, что у него очень хорошая мысль, — ответил он. — О фирме, разумеется, мечтать заранее не надо, но пять-шесть книг действительно можно издать с несомненным успехом. Я и
сам знаю одно сочинение, которое непременно пойдет. А что касается до
того, что он сумеет повести дело, так
в этом нет и сомнения: дело смыслит… Впрочем, будет еще
время вам сговориться…
Еще бы не ужас, что ты живешь
в этой грязи, которую так ненавидишь, и
в то же
время знаешь
сама (только стоит глаза раскрыть), что никому ты этим не помогаешь и никого ни от чего не спасаешь!
Но
в то же
время он узнал теперь, и узнал наверно, что хоть и тосковала она и боялась чего-то ужасно, принимаясь теперь читать, но что вместе с
тем ей мучительно
самой хотелось прочесть, несмотря на всю тоску и на все опасения, и именно ему,чтоб он слышал, и непременно теперь — « что бы там ни вышло потом!»…
Он вышел. Соня смотрела на него как на помешанного; но она и
сама была как безумная и чувствовала это. Голова у ней кружилась. «Господи! как он знает, кто убил Лизавету? Что значили эти слова? Страшно это!» Но
в то же
время мысль не приходила ей
в голову. Никак! Никак!.. «О, он должен быть ужасно несчастен!.. Он бросил мать и сестру. Зачем? Что было? И что у него
в намерениях? Что это он ей говорил? Он ей поцеловал ногу и говорил… говорил (да, он ясно это сказал), что без нее уже жить не может… О господи!»
— Да-да-да! Не беспокойтесь!
Время терпит,
время терпит-с, — бормотал Порфирий Петрович, похаживая взад и вперед около стола, но как-то без всякой цели, как бы кидаясь
то к окну,
то к бюро,
то опять к столу,
то избегая подозрительного взгляда Раскольникова,
то вдруг
сам останавливаясь на месте и глядя на него прямо
в упор. Чрезвычайно странною казалась при этом его маленькая, толстенькая и круглая фигурка, как будто мячик, катавшийся
в разные стороны и тотчас отскакивавший от всех стен и углов.
С этим господином у Петра Петровича установились какие-то странные, впрочем, отчасти и естественные отношения: Петр Петрович презирал и ненавидел его даже сверх меры, почти с
того самого дня, как у него поселился, но
в то же
время как будто несколько опасался его.
Похвальный лист этот, очевидно, должен был теперь послужить свидетельством о праве Катерины Ивановны
самой завести пансион; но главное, был припасен с
тою целью, чтобы окончательно срезать «обеих расфуфыренных шлепохвостниц», на случай если б они пришли на поминки, и ясно доказать им, что Катерина Ивановна из
самого благородного, «можно даже сказать, аристократического дома, полковничья дочь и уж наверно получше иных искательниц приключений, которых так много расплодилось
в последнее
время».
Согласитесь
сами, что, припоминая ваше смущение, торопливость уйти и
то, что вы держали руки, некоторое
время, на столе; взяв, наконец,
в соображение общественное положение ваше и сопряженные с ним привычки, я, так сказать, с ужасом, и даже против воли моей, принужден был остановиться на подозрении, — конечно, жестоком, но — справедливом-с!
Почти
то же
самое случилось теперь и с Соней; так же бессильно, с
тем же испугом, смотрела она на него несколько
времени и вдруг, выставив вперед левую руку, слегка, чуть-чуть, уперлась ему пальцами
в грудь и медленно стала подниматься с кровати, все более и более от него отстраняясь, и все неподвижнее становился ее взгляд на него.
Были
в то время произнесены между ними такие слова, произошли такие движения и жесты, обменялись они такими взглядами, сказано было кой-что таким голосом, доходило до таких пределов, что уж после этого не Миколке (которого Порфирий наизусть с первого слова и жеста угадал), не Миколке было поколебать
самую основу его убеждений.
Он спешил к Свидригайлову. Чего он мог надеяться от этого человека — он и
сам не знал. Но
в этом человеке таилась какая-то власть над ним. Сознав это раз, он уже не мог успокоиться, а теперь к
тому же и пришло
время.
Кроме
того, вы брат особы, которая меня очень интересовала, и, наконец, от
самой этой особы
в свое
время я ужасно много и часто слыхал о вас, из чего и заключил, что вы имеете над нею большое влияние; разве этого мало?
Кто знает, может
в то же
самое время и говорили, когда он здесь лежал да свое обдумывал.
Сам он не выпил во все это
время ни одной капли вина и всего только спросил себе
в вокзале чаю, да и
то больше для порядка.
Прекрасный образ Дуни, когда
та откланялась ей с таким вниманием и уважением во
время их первого свидания у Раскольникова, с
тех пор навеки остался
в душе ее как одно из
самых прекрасных и недосягаемых видений
в ее жизни.
Неточные совпадения
Дела-то все недавние, // Я был
в то время старостой, // Случился тут — так слышал
сам, // Как он честил помещиков, // До слова помню всё: // «Корят жидов, что предали // Христа… а вы что сделали?
В самое то время, когда взаимная наша дружба утверждалась, услышали мы нечаянно, что объявлена война.
Тут только понял Грустилов,
в чем дело, но так как душа его закоснела
в идолопоклонстве,
то слово истины, конечно, не могло сразу проникнуть
в нее. Он даже заподозрил
в первую минуту, что под маской скрывается юродивая Аксиньюшка,
та самая, которая, еще при Фердыщенке, предсказала большой глуповский пожар и которая во
время отпадения глуповцев
в идолопоклонстве одна осталась верною истинному богу.
Cемен Константинович Двоекуров градоначальствовал
в Глупове с 1762 по 1770 год. Подробного описания его градоначальствования не найдено, но, судя по
тому, что оно соответствовало первым и притом
самым блестящим годам екатерининской эпохи, следует предполагать, что для Глупова это было едва ли не лучшее
время в его истории.
За все это он получал деньги по справочным ценам, которые
сам же сочинял, а так как для Мальки, Нельки и прочих
время было горячее и считать деньги некогда,
то расчеты кончались
тем, что он запускал руку
в мешок и таскал оттуда пригоршнями.