Это до такой степени вздор, что даже мы, современные практики и дельцы, отмаливающиеся от общих вопросов, как от проказы, — даже мы, сами того не понимая, действуем не иначе, как
во имя тех общечеловеческих определений, которые продолжают теплиться в нас, несмотря на компактный слой наносного практического хлама, стремящегося заглушить их!
Как они смеялись над ним! Как весело провели они эти полчаса, в продолжение которых Тейтч, на ломаном немецком языке, объяснял, как сладко любить отечество и как сильна может быть эта любовь! И что всего замечательнее: они смеялись
во имя той же самой"любви к отечеству", именем которой и Тейтч посылал им в лицо свои укоры!
Там партикуляризма, в смысле политической партии, не существует вовсе; борьба же с католицизмом ведется совсем не
во имя того, что он служит помехою для исполнения начальственных предписаний, а во имя освобождения человеческой мысли от призраков, ее угнетающих.
Неточные совпадения
Лично каждый из этих господ может вызвать лишь изумление перед безграничностью человеческого тупоумия, изумление, впрочем, значительно умеряемое опасением: вот-вот сейчас налетит! вот сейчас убьет, сотрет с лица земли этот ураган бессознательного и тупоумного лгания, отстаивающий свое право убивать
во имя какой-то личной «искренности», до которой никому нет дела и перед которой,
тем не менее, сотни глупцов останавливаются с разинутыми ртами: это, дескать, «искренность»! — а искренность надобно уважать!
А Петенька был действительно там, у
того самого Антошки, которого одно
имя производило нервную дрожь
во всем организме старого генерала.
Да, мой друг! что ни говори, а все эти «подоплеки», все эти"жизни духа" — все это диалектические приемы
того же устава благочиния,
во имя которого ратую и я.
—
Во имя того же, во имя чего занял у вас деньги, то есть мне нужны они, а у вас есть. И тут то же: вы возьмете на себя, вам ничего не сделают, а меня упекут — надеюсь, это логика!
Ведь последовательно проведенная точка зрения блага людей ведет к отрицанию смысла истории и исторических ценностей, так как ценности исторические предполагают жертву людским благам и людскими поколениями
во имя того, что выше блага и счастья людей и их эмпирической жизни.
Но отрекаться от спасения
во имя того, что другие гибнут, значит погибель ставить выше спасения, значит погибающего ставить выше спасающегося.
Как! когда заводы на Урале в течение двух веков пользовались неизменным покровительством государства, которое поддерживало их постоянными субсидиями, гарантиями и высокими тарифами; когда заводчикам задаром были отданы миллионы десятин на Урале с лесами, водами и всякими минеральными сокровищами, только насаждай отечественную горную промышленность; когда на Урале
во имя тех же интересов горных заводов не могли существовать никакие огнедействующие заведения, и уральское железо должно совершать прогулку во внутреннюю Россию, чтобы оттуда вернуться опять на Урал в виде павловских железных и стальных изделий, и хромистый железняк, чтобы превратиться в краску, отправлялся в Англию, — когда все это творилось, конечно, притязания какого-то паршивого земства, которое ни с того ни с сего принялось обкладывать заводы налогами, эти притязания просто были смешны.
Неточные совпадения
Как бы
то ни было, но деятельность Двоекурова в Глупове была, несомненно, плодотворна. Одно
то, что он ввел медоварение и пивоварение и сделал обязательным употребление горчицы и лаврового листа, доказывает, что он был по прямой линии родоначальником
тех смелых новаторов, которые спустя три четверти столетия вели войны
во имя картофеля. Но самое важное дело его градоначальствования — это, бесспорно, записка о необходимости учреждения в Глупове академии.
Несмотря, однако ж, на такую размолвку, гость и хозяин поужинали вместе, хотя на этот раз не стояло на столе никаких вин с затейливыми
именами. Торчала одна только бутылка с каким-то кипрским, которое было
то, что называют кислятина
во всех отношениях. После ужина Ноздрев сказал Чичикову, отведя его в боковую комнату, где была приготовлена для него постель:
— Что ж, коли он заслуживает презрения! Вы порицаете мое направление, а кто вам сказал, что оно
во мне случайно, что оно не вызвано
тем самым народным духом,
во имя которого вы так ратуете?
— Мы — бога
во Христе отрицаемся, человека же — признаем! И был он, Христос, духовен человек, однако — соблазнил его Сатана, и нарек он себя сыном бога и царем правды. А для нас — несть бога, кроме духа! Мы — не мудрые, мы — простые. Мы так думаем, что истинно мудр
тот, кого люди безумным признают, кто отметает все веры, кроме веры в духа. Только дух — сам от себя, а все иные боги — от разума, от ухищрений его, и под
именем Христа разум же скрыт, — разум церкви и власти.
«Видно, не дано этого блага
во всей его полноте, — думал он, — или
те сердца, которые озарены светом такой любви, застенчивы: они робеют и прячутся, не стараясь оспаривать умников; может быть, жалеют их, прощают им
во имя своего счастья, что
те топчут в грязь цветок, за неимением почвы, где бы он мог глубоко пустить корни и вырасти в такое дерево, которое бы осенило всю жизнь».