Неточные совпадения
Вышел на двор, сыскал конюшню и нашел в оной лошадей до двадцати;
хотя, правду
сказать, кости у них были видны, но меня бы дотащили до следующего стана.
Да
хотя растянись на барской работе, то спасибо не
скажут.
— Меня сие удивило чрезмерно, и я не мог вытерпеть, чтоб ему не
сказать, что я удивляюсь просьбе его о вспоможении, когда он не
хотел торговаться о прогонах и давал против других вдвое.
Сперва не
хотел он на себя принять сего звания, но, помыслив несколько,
сказал он мне: — Мой друг, какое обширное поле отверзается мне на удовлетворение любезнейшей склонности моея души! какое упражнение для мягкосердия!
Не нашед способов спасти невинных убийц, в сердце моем оправданных, я не
хотел быть ни сообщником в их казни, ниже оной свидетелем; подал прошение об отставке и, получив ее, еду теперь оплакивать плачевную судьбу крестьянского состояния и услаждать мою скуку обхождением с друзьями. —
Сказав сие, мы рассталися и поехали всяк в свою сторону.
Тысячу против одного держать можно, что изо ста дворянчиков, вступающих в службу, 98 становятся повесами, а два под старость или, правильнее
сказать, два в дряхлые их,
хотя нестарые лета становятся добрыми людьми.
А ваше, ваше, может быть, положит в них начало… болезни… боюсь
сказать какой;
хотя не закраснеетесь, но рассердитесь.
Если мы
скажем и утвердим ясными доводами, что ценсура с инквизициею принадлежат к одному корню; что учредители инквизиции изобрели ценсуру, то есть рассмотрение приказное книг до издания их в свет, то мы
хотя ничего не
скажем нового, но из мрака протекших времен извлечем, вдобавок многим другим, ясное доказательство, что священнослужители были всегда изобретатели оков, которыми отягчался в разные времена разум человеческий, что они подстригали ему крылие, да не обратит полет свой к величию и свободе.
Но ни в Греции, ни в Риме, нигде примера не находим, чтобы избран был судия мысли, чтобы кто дерзнул
сказать: у меня просите дозволения, если уста ваши отверзать
хотите на велеречие; у нас клеймится разум, науки и просвещение, и все, что без нашего клейма явится в свет, объявляем заранее глупым, мерзким, негодным. Таковое постыдное изобретение предоставлено было христианскому священству, и ценсура была современна инквизиции.
Мы видели книги, до священных должностей и обрядов исповедания нашего касающиеся, переведенные с латинского на немецкий язык и неблагопристойно для святого закона в руках простого народа обращающиеся; что ж
сказать наконец о предписаниях святых правил и законоположений;
хотя они людьми искусными в законоучении, людьми мудрейшими и красноречивейшими писаны разумно и тщательно, но наука сама по себе толико затруднительна, что красноречивейшего и ученейшего человека едва на оную достаточна целая жизнь.
— Не могу сему я верить, —
сказал мне мой друг, — невозможно, чтобы там, где мыслить и верить дозволяется всякому кто как
хочет, столь постыдное существовало обыкновение.
Все вышесказанное изрек пирной мой товарищ одним духом и с толикою поворотливостию языка, что я не успел ничего ему
сказать на возражение,
хотя много кой-чего имел на защищение ямбов и всех тех, которые ими писали.
Я очень тому порадовался и
хотел было ему
сказать, может быть, неприятное на стихи его возражение, но колокольчик возвестил мне, что в дороге складнее поспешать на почтовых клячах, нежели карабкаться на Пегаса, когда он с норовом.
Первой вечер по свадьбе и следующий день, в которой я ей представлен был супругом ее как его сотоварищ, она занята была обыкновенными заботами нового супружества; но ввечеру, когда при довольно многолюдном собрании пришли все к столу и сели за первый ужин у новобрачных и я, по обыкновению моему, сел на моем месте на нижнем конце, то новая госпожа
сказала довольно громко своему мужу: если он
хочет, чтоб она сидела за столом с гостями, то бы холопей за оной не сажал.
— О, если так, барин, то спасибо тебе; когда нас поставят в меру, то все
скажем, что мы в солдаты не
хотим и что мы вольные люди.
Я тебе, читатель, позабыл
сказать, что парнасский судья, с которым я в Твери обедал в трактире, мне сделал подарок. Голова его над многим чем испытывала свои силы. Сколь опыты его были удачны, коли
хочешь, суди сам; а мне
скажи на ушко, каково тебе покажется. Если, читая, тебе захочется спать, то сложи книгу и усни. Береги ее для бессонницы.
Неточные совпадения
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо
скажу: как
хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Слуга. Да хозяин
сказал, что не будет больше отпускать. Он, никак,
хотел идти сегодня жаловаться городничему.
Я
хотел давно об этом
сказать вам, но был, не помню, чем-то развлечен.
Слуга. Мы примем-с. Хозяин
сказал: коли не
хотите, то и не нужно.
«А что? ему, чай, холодно, — //
Сказал сурово Провушка, — // В железном-то тазу?» // И в руки взять ребеночка //
Хотел. Дитя заплакало. // А мать кричит: — Не тронь его! // Не видишь? Он катается! // Ну, ну! пошел! Колясочка // Ведь это у него!..