Что бы разум и сердце произвести ни захотели, тебе оно, о! сочувственник мой, посвящено да будет. Хотя мнения мои о многих
вещах различествуют с
твоими, но сердце
твое бьет моему согласно — и ты мой друг.
Но нередкий в справедливом негодовании своем скажет нам: тот, кто рачит о устройстве
твоих чертогов, тот, кто их нагревает, тот, кто огненную пряность полуденных растений сочетает с хладною вязкостию северных туков для услаждения расслабленного
твоего желудка и оцепенелого
твоего вкуса; тот, кто воспеняет в сосуде
твоем сладкий сок африканского винограда; тот, кто умащает окружие
твоей колесницы, кормит и напояет коней
твоих; тот, кто во имя
твое кровавую битву ведет со зверями дубравными и птицами небесными, — все сии тунеядцы, все сии лелеятели, как и многие другие, твоея надменности высятся надо мною: над источившим потоки кровей на ратном поле, над потерявшим нужнейшие члены тела моего, защищая грады
твои и чертоги, в них же сокрытая
твоя робость завесою величавости мужеством казалася; над провождающим дни веселий, юности и утех во сбережении малейшия полушки, да облегчится, елико то возможно, общее бремя налогов; над не рачившим о имении своем, трудяся деннонощно в снискании средств к достижению блаженств общественных; над попирающим родством, приязнь, союз сердца и крови,
вещая правду на суде во имя
твое, да возлюблен будеши.
Когда российское воинство, поражая гордых оттоманов, превысило чаяние всех, на подвиги его взирающих оком равнодушным или завистливым, ты, призванный на торжественное благодарение богу браней, богу сил, о! ты, в восторге души
твоей к Петру взывавший над гробницею его, да приидет зрети плода своего насаждения: «Восстани, Петр, восстани»; когда очарованное тобою ухо очаровало по чреде око, когда казалося всем, что приспевый ко гробу Петрову, воздвигнути его желаешь, силою высшею одаренный, — тогда бы и я
вещал к Ломоносову: зри, зри, и здесь
твое насаждение.