Неточные совпадения
Если боязнь,
то мучитель ужаснее богов,
к коим человек воссылает или молитву, или жалобу во времена нощи или в часы денные.
Между
тем люди мои сходили
к священнику, который нас принял с великою радостию, согрел нас, накормил, дал отдохновение.
Едва у городских ворот услышали звон почтового колокольчика, караульный офицер бежит уже
к наместнику (
то ли дело, как где все в порядке) и рапортует ему, что вдали видна кибитка и слышен звон колокольчика.
Возмущенные соки мыслию стремилися, мне спящу,
к голове и, тревожа нежный состав моего мозга, возбудили в нем воображение. Несчетные картины представлялись мне во сне, но исчезали, как легкие в воздухе пары. Наконец, как
то бывает, некоторое мозговое волокно, тронутое сильно восходящими из внутренних сосудов тела парами, задрожало долее других на несколько времени, и вот что я грезил.
Виргилия, Горация, Тита Ливия, даже Тацита почти знаю наизусть, но когда сравню знания семинаристов с
тем, что я имел случай по счастию моему узнать,
то почитаю училище наше принадлежащим
к прошедшим столетиям.
Но не все думать о старине, не все думать о завтрашнем дне. Если беспрестанно буду глядеть на небо, не смотря на
то, что под ногами,
то скоро споткнусь и упаду в грязь… размышлял я. Как ни тужи, а Новагорода по-прежнему не населишь. Что бог даст вперед. Теперь пора ужинать. Пойду
к Карпу Дементьичу.
Но он, чувствуя свою неспособность
к делам, выпросился в отставку и награжден чином коллежского асессора, с которым он приехал в
то место, где родился,
то есть в нашу губернию, лет шесть
тому назад.
Но я за нужное не нахожу пересказывать тебе все
то, чем надменность, ощущение власти и предубеждение
к своему проницанию и учености одушевляло его витийство.
В
то мгновение, когда он потакал насилию своих сыновей, когда он
к болезни сердечной супругов присовокуплял поругание, когда на казнь подвигался, видя сопротивление своему адскому властвованию, — тогда закон, стрегущий гражданина, был в отдаленности, и власть его тогда была неощутительна; тогда возрождался закон природы, и власть обиженного гражданина, неотъемлемая законом положительным в обиде его, приходила в действительность; и крестьяне, убившие зверского асессора, в законе обвинения не имеют.
Письмо было от моего приятеля. Охотник до всяких новостей, он обещал меня в отсутствии снабжать оными и сдержал слово. Между
тем к кибитке моей подделали новую ось, которая, по счастию, была в запасе. Едучи, я читал...
И для
того дух ваш, не терпящ веления безрассудного, кроток
к совету дружества.
Но, предложив вам пути
к познаниям, с
тех пор, как начали разума своего ощущати силы, сами шествуете
к отверстой вам стезе.
Когда же я узрел, что вы в суждениях ваших вождаетесь рассудком,
то предложил вам связь понятий, ведущих
к познанию бога; уверен во внутренности сердца моего, что всещедрому отцу приятнее зрети две непорочные души, в коих светильник познаний не предрассудком возжигается, но что они сами возносятся
к начальному огню на возгорение.
Правила единожития, елико
то касаться может до вас самих, должны относиться
к телесности вашей и нравственности.
Будьте опрятны в одежде вашей; тело содержите в чистоте; ибо чистота служит ко здравию, а неопрятность и смрадность тела нередко отверзает неприметную стезю
к гнусным порокам. Но не будьте и в сем неумеренны. Не гнушайтесь пособить, поднимая погрязшую во рве телегу, и
тем облегчить упадшего; вымараете руки, ноги и тело, но просветите сердце. Ходите в хижины уничижения; утешайте томящегося нищетою; вкусите его брашна, и сердце ваше усладится, дав отраду скорбящему.
Приступим ныне вкратце
к правилам общежития. Предписать их не можно с точностию, ибо располагаются они часто по обстоятельствам мгновения. Но, дабы колико возможно менее ошибаться, при всяком начинании вопросите ваше сердце; оно есть благо и николи обмануть вас не может. Что вещает оно,
то и творите. Следуя сердцу в юности, не ошибетеся, если сердце имеете благое. Но следовати возмнивый рассудку, не имея на браде власов, опытность возвещающих, есть безумец.
У римлян было похожее сему обыкновение, которое они называли амбицио,
то есть снискание или обхождение; а оттуда и любочестие названо амбицио, ибо поселениями именитых людей юноши снискивали себе путь
к чинам и достоинствам.
Но он из щеголя облекся бы мгновенно во смраднейшее рубище, если бы
то способствовало
к достижению его желаний.
Ложная стыдливость воспретила мне ее в
том предостеречь; она же не остерегалася отравителя своего в горячности своей
к нему.
Видя невозможность достигнуть берега, вознамерился он возвратиться
к монастырю своему, дабы, имея попутный ветр,
тем легче оного достигнуть.
Каждую ночь посланные его приводили
к нему на жертву бесчестия
ту, которую он
того дня назначил.
— Ах, барин, для
того, что его не отдают
к нам в дом.
Ему пора уже жениться; по чужим он не гуляет; меня не отдают
к нему в дом;
то высватают за него другую, а я, бедная, умру с горя…
У нас
тот, кто естественное имеет
к оному право, не токмо от
того исключен совершенно, но, работая ниву чуждую, зрит пропитание свое, зависящее от власти другого!
Но теперь дуга коренной лошади звенит уже в колокольчик и зовет меня
к отъезду; и для
того я за благо положил лучше рассуждать о
том, что выгоднее для едущего на почте, чтобы лошади шли рысью или иноходью, или что выгоднее для почтовой клячи, быть иноходцем или скакуном — нежели заниматься
тем, что не существует.
Удовольствие мое переменилося в равное негодование с
тем, какое ощущаю, ходя в летнее время по таможенной пристани, взирая на корабли, привозящие
к нам избытки Америки и драгие ее произращения, как-то: сахар, кофе, краски и другие, не осушившиеся еще от пота, слез и крови, их омывших при их возделании.
При таковом заведении неудивительно, что земледелие в деревне г. некто было в цветущем состоянии. Когда у всех худой был урожай, у него родился хлеб сам-четверт; когда у других хороший был урожай,
то у него приходил хлеб сам-десять и более. В недолгом времени
к двумстам душам он еще купил двести жертв своему корыстолюбию; и поступая с сими равно, как и с первыми, год от году умножал свое имение, усугубляя число стенящих на его нивах. Теперь он считает их уже тысячами и славится как знаменитый земледелец.
Но нередкий в справедливом негодовании своем скажет нам:
тот, кто рачит о устройстве твоих чертогов,
тот, кто их нагревает,
тот, кто огненную пряность полуденных растений сочетает с хладною вязкостию северных туков для услаждения расслабленного твоего желудка и оцепенелого твоего вкуса;
тот, кто воспеняет в сосуде твоем сладкий сок африканского винограда;
тот, кто умащает окружие твоей колесницы, кормит и напояет коней твоих;
тот, кто во имя твое кровавую битву ведет со зверями дубравными и птицами небесными, — все сии тунеядцы, все сии лелеятели, как и многие другие, твоея надменности высятся надо мною: над источившим потоки кровей на ратном поле, над потерявшим нужнейшие члены тела моего, защищая грады твои и чертоги, в них же сокрытая твоя робость завесою величавости мужеством казалася; над провождающим дни веселий, юности и утех во сбережении малейшия полушки, да облегчится, елико
то возможно, общее бремя налогов; над не рачившим о имении своем, трудяся деннонощно в снискании средств
к достижению блаженств общественных; над попирающим родством, приязнь, союз сердца и крови, вещая правду на суде во имя твое, да возлюблен будеши.
Если, читая их, юноши пристрастятся
к крайнему услаждению любовной страсти,
то не могли бы
того произвести в действие, не бы были торгующие своею красотою.
Прощаяся со мною, порицатель ценсуры дал мне небольшую тетрадку. Если, читатель, ты нескучлив,
то читай, что перед тобою лежит. Если же бы случилось, что ты сам принадлежишь
к ценсурному комитету,
то загни лист и скачи мимо.
Если мы скажем и утвердим ясными доводами, что ценсура с инквизициею принадлежат
к одному корню; что учредители инквизиции изобрели ценсуру,
то есть рассмотрение приказное книг до издания их в свет,
то мы хотя ничего не скажем нового, но из мрака протекших времен извлечем, вдобавок многим другим, ясное доказательство, что священнослужители были всегда изобретатели оков, которыми отягчался в разные времена разум человеческий, что они подстригали ему крылие, да не обратит полет свой
к величию и свободе.
В
то время как боязливое недоверие
к вещи утверждаемой побудило монахов учредить ценсуру и мысль истреблять в ее рождении, в
то самое время дерзал Колумб в неизвестность морей на искание Америки...
Да вещают таковые переводчики, если возлюбляют истину, с каким бы намерением
то ни делали, с добрым или худым, до
того нет нужды; да вещают, немецкий язык удобен ли
к преложению на оной
того, что греческие и латинские изящные писатели о вышних размышлениях христианского исповедания и о науках писали точнейше и разумнейше?
Надеяся твердо на ваше благоразумие и осторожность, мы вам поручаем: когда назначаемые
к переводу, печатанию или продаже сочинения или книги
к вам принесены будут,
то вы рассмотрите их содержание, и если нелегко можно дать им истинный смысл или могут возродить заблуждения и соблазны или оскорбить целомудрие,
то оные отвергните;
те, которые вы отпустите свободными, имеете вы подписать своеручно, а именно на конце двое от вас, дабы
тем виднее было, что
те книги вами смотрены и утверждены.
Какая вам польза, что властвовати будете над невеждами,
тем паче загрубелыми, что не от недостатка пособий
к просвещению невежды пребыли в невежестве природы или паче в естественной простоте, но, сделав уже шаг
к просвещению, остановлены в шествии и обращены вспять, во
тьму гонимы?
Никакой книгопечатник да не потребуется
к суду за
то, что издал в свет примечания, цененея, наблюдения о поступках общего собрания, о разных частях правления, о делах общих или о поведении служащих, поколику оное касается до исполнения их должностей».
Парень им говорил: — Перестаньте плакать, перестаньте рвать мое сердце. Зовет нас государь на службу. На меня пал жеребей. Воля божия. Кому не умирать,
тот жив будет. Авось-либо я с полком
к вам приду. Авось-либо дослужуся до чина. Не крушися, моя матушка родимая. Береги для меня Прасковьюшку. — Рекрута сего отдавали из экономического селения.
Хорошо бы и
то, когда бы
тем и конец был, но умирать томною смертию, под батожьем, под кошками, в кандалах, в погребе, нагу, босу, алчущу, жаждущу, при всегдашнем поругании; государь мой, хотя холопей считаете вы своим имением, нередко хуже скотов, но,
к несчастию их горчайшему, они чувствительности не лишены.
Первой вечер по свадьбе и следующий день, в которой я ей представлен был супругом ее как его сотоварищ, она занята была обыкновенными заботами нового супружества; но ввечеру, когда при довольно многолюдном собрании пришли все
к столу и сели за первый ужин у новобрачных и я, по обыкновению моему, сел на моем месте на нижнем конце,
то новая госпожа сказала довольно громко своему мужу: если он хочет, чтоб она сидела за столом с гостями,
то бы холопей за оной не сажал.
Подошед
к нему, я в дрожащую его руку толико же дрожащею от боязни, не тщеславия ли ради
то делаю, положил ему рубль.
Да и
та бывает ему на пользу, если служит
к умягчению его ожесточенного сердца.
Правда, что и бурмистр наш, когда ездит
к Москве,
то его покупает, но также на наши слезы.
К счастию, кадка с квасом, на уксус похожим, и на дворе баня, в коей коли не парятся,
то спит скотина.
Если бы не подкрепляла надежда, что, приучив слух свой
к необыкновенности звуков и усвоив чуждые произношения, не откроются потом приятнейшие предметы,
то неуповательно, восхотел ли бы кто вступить в столь строгий путь.
В слоях находил иногда остатки животных, в морях живущих, находил остатки растений и заключать мог, что слоистое расположение земли начало свое имеет в наплавном положении вод и что воды, переселяяся из одного края земного шара
к другому, давали земле
тот вид, какой она в недрах своих представляет.