Неточные совпадения
Лошадей нет; очень
еще рано; взойди, пожалуй, в трактир,
выпей чаю или усни.
Да и если б я мог достаточные дать черты каждому души моея движению, то слабы
еще были бы они для произведения в тебе подобного тем чувствованиям, какие в душе моей возникали и теснилися тогда.
—
Еще не опомнившись, схватил я себя за палец, но тернового кольца на нем не
было.
Ближние наши потомки счастливее нас
еще быть могут.
Следуя сему правилу, доколе силы разума не
были в вас действующи, не предлагал я вам понятия о всевышнем существе и
еще менее об откровении.
А ты, голубушка моя, пятнадцатилетняя девушка, ты
еще непорочна, может
быть; но на лбу твоем я вижу, что кровь твоя вся отравлена.
Хотиловской ям
был уже в виду, а я
еще размышлял о едровской девке и в восторге души моей воскликнул громко: — О Анюта!
При таковом заведении неудивительно, что земледелие в деревне г. некто
было в цветущем состоянии. Когда у всех худой
был урожай, у него родился хлеб сам-четверт; когда у других хороший
был урожай, то у него приходил хлеб сам-десять и более. В недолгом времени к двумстам душам он
еще купил двести жертв своему корыстолюбию; и поступая с сими равно, как и с первыми, год от году умножал свое имение, усугубляя число стенящих на его нивах. Теперь он считает их уже тысячами и славится как знаменитый земледелец.
Древнейшее о ценсуре узаконение, доселе известное, находим в 1486 году, изданное в самом том городе, где изобретено книгопечатание. Предузнавали монашеские правления, что оно
будет орудием сокрушения их власти, что оно ускорит развержение общего рассудка, и могущество, на мнении, а не на пользе общей основанное, в книгопечатании обрящет свою кончину. Да позволят нам здесь присовокупить памятник, ныне
еще существующий на пагубу мысли и на посрамление просвещения.
Буллу свою начинает он жалобою на диавола, который куколь сеет во пшенице, и говорит: «Узнав, что посредством сказанного искусства многие книги и сочинения, в разных частях света, наипаче в Кельне, Майнце, Триере, Магдебурге напечатанные, содержат в себе разные заблуждения, учения пагубные, христианскому закону враждебные, и ныне
еще в некоторых местах печатаются, желая без отлагательства предварить сей ненавистной язве, всем и каждому сказанного искусства печатникам и к ним принадлежащим и всем, кто в печатном деле обращается в помянутых областях, под наказанием проклятия и денежныя пени, определяемой и взыскиваемой почтенными братиями нашими, Кельнским, Майнцким, Триерским и Магдебургским архиепископами или их наместниками в областях, их, в пользу апостольской камеры, апостольскою властию наистрожайше запрещаем, чтобы не дерзали книг, сочинений или писаний печатать или отдавать в печать без доклада вышесказанным архиепископам или наместникам и без их особливого и точного безденежно испрошенного дозволения; их же совесть обременяем, да прежде, нежели дадут таковое дозволение, назначенное к печатанию прилежно рассмотрят или чрез ученых и православных велят рассмотреть и да прилежно пекутся, чтобы не
было печатано противного вере православной, безбожное и соблазн производящего».
— Стихотворство у нас, — говорил товарищ мой трактирного обеда, — в разных смыслах как оно приемлется, далеко
еще отстоит величия. Поэзия
было пробудилась, но ныне паки дремлет, а стихосложение шагнуло один раз и стало в пень.
Следующие 8 строф содержат прорицания о будущем жребии отечества, которое разделится на части, и тем скорее, чем
будет пространнее. Но время
еще не пришло. Когда же оно наступит, тогда
Еще издали слышен
был крик повозчиков и топот лошадей, скачущих во всю мочь.
Угодно
было создателю, чтобы
еще в бодрых моих летах лишен я
был вождей моих.
Еще в отечестве своем случай показал ему, что природа назначила его к величию, что в обыкновенной стезе шествия человеческого он скитаться не
будет.
Простаков. Странное дело, братец, как родня на родню походить может. Митрофанушка наш весь в дядю. И он до свиней сызмала такой же охотник, как и ты. Как
был еще трех лет, так, бывало, увидя свинку, задрожит от радости.
Несмотря на то, что снаружи еще доделывали карнизы и в нижнем этаже красили, в верхнем уже почти всё было отделано. Пройдя по широкой чугунной лестнице на площадку, они вошли в первую большую комнату. Стены были оштукатурены под мрамор, огромные цельные окна были уже вставлены, только паркетный пол
был еще не кончен, и столяры, строгавшие поднятый квадрат, оставили работу, чтобы, сняв тесемки, придерживавшие их волоса, поздороваться с господами.
— Да так. Я дал себе заклятье. Когда я
был еще подпоручиком, раз, знаете, мы подгуляли между собой, а ночью сделалась тревога; вот мы и вышли перед фрунт навеселе, да уж и досталось нам, как Алексей Петрович узнал: не дай господи, как он рассердился! чуть-чуть не отдал под суд. Оно и точно: другой раз целый год живешь, никого не видишь, да как тут еще водка — пропадший человек!
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (
Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает
есть.)Я думаю,
еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Аммос Федорович. А черт его знает, что оно значит!
Еще хорошо, если только мошенник, а может
быть, и того
еще хуже.
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что и на свете
еще не
было, что может все сделать, все, все, все!
Такого городничего никогда
еще, государь, не
было.
Хлестаков. Вы, как я вижу, не охотник до сигарок. А я признаюсь: это моя слабость. Вот
еще насчет женского полу, никак не могу
быть равнодушен. Как вы? Какие вам больше нравятся — брюнетки или блондинки?