Но если
все они положили свободе своей
предел и правило деяниям своим, то
все равны от чрева матерня в природной свободе, равны должны
быть и в ограничении оной.
Сказав таким образом о заблуждениях и о продерзостях людей наглых и злодеев, желая, елико нам возможно, пособием господним, о котором дело здесь, предупредить и наложить узду
всем и каждому, церковным и светским нашей области подданным и вне
пределов оныя торгующим, какого бы они звания и состояния ни
были, — сим каждому повелеваем, чтобы никакое сочинение, в какой бы науке, художестве или знании ни
было, с греческого, латинского или другого языка переводимо не
было на немецкий язык или уже переведенное, с переменою токмо заглавия или чего другого, не
было раздаваемо или продаваемо явно или скрытно, прямо или посторонним образом, если до печатания или после печатания до издания в свет не
будет иметь отверстого дозволения на печатание или издание в свет от любезных нам светлейших и благородных докторов и магистров университетских, а именно: во граде нашем Майнце — от Иоганна Бертрама де Наумбурха в касающемся до богословии, от Александра Дидриха в законоучении, от Феодорика де Мешедя во врачебной науке, от Андрея Елера во словесности, избранных для сего в городе нашем Ерфурте докторов и магистров.
Но что ж претит моей свободе?
Желаньям зрю везде
предел;
Возникла обща власть в народе,
Соборный
всех властей удел.
Ей общество во
всем послушно,
Повсюду с ней единодушно.
Для пользы общей нет препон.
Во власти
всех своей зрю долю,
Свою творю, творя
всех волю, —
Вот что
есть в обществе закон.