Неточные совпадения
Столкновение ли со Стремовым, несчастье ли с женой, или просто то, что Алексей Александрович дошел до
предела, который ему
был предназначен, но для
всех в нынешнем году стало очевидно, что служебное поприще его кончено.
— Нет, — перебила его графиня Лидия Ивановна. —
Есть предел всему. Я понимаю безнравственность, — не совсем искренно сказала она, так как она никогда не могла понять того, что приводит женщин к безнравственности, — но я не понимаю жестокости, к кому же? к вам! Как оставаться в том городе, где вы? Нет, век живи, век учись. И я учусь понимать вашу высоту и ее низость.
Но после этого часа прошел еще час, два, три,
все пять часов, которые он ставил себе самым дальним сроком терпения, и положение
было все то же; и он
всё терпел, потому что больше делать
было нечего, как терпеть, каждую минуту думая, что он дошел до последних
пределов терпения и что сердце его вот-вот сейчас разорвется от сострадания.
Неточные совпадения
Пришел дьячок уволенный, // Тощой, как спичка серная, // И лясы распустил, // Что счастие не в пажитях, // Не в соболях, не в золоте, // Не в дорогих камнях. // «А в чем же?» // — В благодушестве! //
Пределы есть владениям // Господ, вельмож, царей земных, // А мудрого владение — //
Весь вертоград Христов! // Коль обогреет солнышко // Да пропущу косушечку, // Так вот и счастлив я! — // «А где возьмешь косушечку?» // — Да вы же дать сулилися…
К вечеру разлив
был до того велик, что не видно
было пределов его, а вода между тем
все еще прибывала и прибывала.
Между тем новый градоначальник оказался молчалив и угрюм. Он прискакал в Глупов, как говорится, во
все лопатки (время
было такое, что нельзя
было терять ни одной минуты) и едва вломился в
пределы городского выгона, как тут же, на самой границе, пересек уйму ямщиков. Но даже и это обстоятельство не охладило восторгов обывателей, потому что умы еще
были полны воспоминаниями о недавних победах над турками, и
все надеялись, что новый градоначальник во второй раз возьмет приступом крепость Хотин.
Странно то, что я как теперь вижу
все лица дворовых и мог бы нарисовать их со
всеми мельчайшими подробностями; но лицо и положение maman решительно ускользают из моего воображения: может
быть, оттого, что во
все это время я ни разу не мог собраться с духом взглянуть на нее. Мне казалось, что, если бы я это сделал, ее и моя горесть должны бы
были дойти до невозможных
пределов.
— Самоубийство
есть самый великий грех человеческий, — ответил он, вздохнув, — но судья тут — един лишь Господь, ибо ему лишь известно
все, всякий
предел и всякая мера. Нам же беспременно надо молиться о таковом грешнике. Каждый раз, как услышишь о таковом грехе, то, отходя ко сну, помолись за сего грешника умиленно; хотя бы только воздохни о нем к Богу; даже хотя бы ты и не знал его вовсе, — тем доходнее твоя молитва
будет о нем.