Неточные совпадения
Ужели сия грозная мачеха произвела нас для
того, чтоб чувствовали мы бедствия,
а блаженство николи?
Нередко
то бывает с путешественниками: поедут на санях,
а возвращаются на телегах.
Те и другие живут в деревнях; но одни платят известное,
а другие должны быть готовы платить
то, что господин хочет.
— Ты во гневе твоем, — говорил я сам себе, — устремляешься на гордого господина, изнуряющего крестьянина своего на ниве своей;
а сам не
то же ли или еще хуже
того делаешь?
— Он мне отвечал с наивеличайшею холодностию, куря табак: — Мне о
том сказали недавно,
а тогда я спал.
Но он мне сказал наотрез: — Когда бы я, малая дробинка, пошел на дно,
то бы, конечно, на Финском заливе бури не сделалось,
а я бы пошел жить с тюленями.
Но во что бы
то ни стало,
а устерсы есть будет.
Когда бы я с ним был заодно,
то бы было не житье,
а масленица.
За
то, что ты промен берешь со всех,
а с ним не делишься.
Стряпчий казенных дел сделал на меня донос, что я, избегая платежа казенной недоимки, дом продал, обманул гражданскую палату, назвавшись
тем званием, в коем я был,
а не
тем, в котором находился при покупке дома.
Тщетно я говорил, что запрещение не может существовать на
то, чего нет в имении, тщетно я говорил, что по крайней мере надлежало бы сперва продать оставшееся имение и выручить недоимку сей продажею,
а потом предпринимать другие средства; что я звания своего не утаивал, ибо в дворянском уже купил дом.
Вспомнил я, что некогда блаженной памяти нянюшка моя Клементьевна, по имени Прасковья, нареченная Пятница, охотница была до кофею и говаривала, что помогает он от головной боли. Как чашек пять выпью, — говаривала она, — так и свет вижу,
а без
того умерла бы в три дни.
Но не все думать о старине, не все думать о завтрашнем дне. Если беспрестанно буду глядеть на небо, не смотря на
то, что под ногами,
то скоро споткнусь и упаду в грязь… размышлял я. Как ни тужи,
а Новагорода по-прежнему не населишь. Что бог даст вперед. Теперь пора ужинать. Пойду к Карпу Дементьичу.
Явился он ко мне с искусным стряпчим, и в
то время взяли они с меня милостиво одни только проценты за 50 лет,
а занятой капитал мне весь подарили.
По одну сторону меня сел сын хозяйский,
а по другую посадил Карп Дементьич свою молодую невестку… Прервем речь, читатель. Дай мне карандаш и листочек бумашки. Я тебе во удовольствие нарисую всю честную компанию и
тем тебя причастным сделаю свадебной пирушки, хотя бы ты на Алеутских островах бобров ловил. Если точных не спишу портретов,
то доволен буду их силуэтами. Лаватер и по них учит узнавать, кто умен и кто глуп.
Подарок ее любезного муженька для первого дни, —
а у кого догадка есть,
тот знает, за что.
Тот поверил, надеялся на строгое законоположение,
а сей…
Они у прежнего помещика были на оброке, он их посадил на пашню; отнял у них всю землю, скотину всю у них купил по цене, какую сам определил, заставил работать всю неделю на себя,
а дабы они не умирали с голоду,
то кормил их на господском дворе, и
то по одному разу в день,
а иным давал из милости месячину.
Если кто из крестьян что-нибудь украл у него,
того он сек как за леность или за дерзкий или остроумный ответ, но сверх
того надевал на ноги колодки, кандалы,
а на шею рогатку.
А хотя бы он с твоею невестою и ночь переспал накануне твоея свадьбы,
то ты ему за
то должен быть благодарен.
Если ослушники воли господина своего,
а паче его убийцы невинными признаваемы будут,
то повиновение прервется, связь домашняя рушится, будет паки хаос, в начальных обществах обитающий.
Мздоимство мое основали они на
том, что асессорша за мужнину смерть мстить не желала,
а, сопровождаемая своею корыстию и следуя правилам своего мужа, желала крестьян избавить от наказания, дабы не лишиться своего имения, как
то она говорила.
Она уверяла меня, что сама довольно их накажет,
а я уверял ее, что, оправдывая убийцев ее мужа, не надлежало их подвергать более
той же крайности, дабы паки не были злодеями, как
то их называли несвойственно.
Гражданин, в каком бы состоянии небо родиться ему ни судило, есть и пребудет всегда человек;
а доколе он человек, право природы, яко обильный источник благ, в нем не иссякнет никогда; и
тот, кто дерзнет его уязвить в его природной и ненарушимой собственности,
тот есть преступник.
Ш.
А кто ему их даст? Я в первую ночь так не обезумею, чтобы ему отдать все мое имение; уже
то время давно прошло. Табакерочка золотая, пряжки серебряные и другая дрянь, оставшаяся у меня в закладе, которой с рук нельзя сбыть. Вот весь барыш любезного моего женишка.
А если он неугомонно спит,
то сгоню с постели.
Ш. Как, матка? Сверх
того, что в нынешние времена не худо иметь хороший чин, что меня называть будут: ваше высокородие,
а кто поглупее — ваше превосходительство; но будет-таки кто-нибудь, с кем в долгие зимние вечера можно хоть поиграть в бирюльки.
А ныне сиди, сиди, все одна; да и
того удовольствия не имею, когда чхну, чтоб кто говорил: здравствуй.
А как муж будет свой,
то какой бы насморк ни был, все слышать буду: здравствуй, мой свет, здравствуй, моя душенька…
Не дивись, мой друг! на свете все колесом вертится. Сегодня умное, завтра глупое в моде. Надеюсь, что и ты много увидишь дурындиных. Если не женитьбою всегда они отличаются,
то другим чем-либо.
А без дурындиных свет не простоял бы трех дней.
Кто скажет, что, вступая в супружество, помышлял о наследии и потомках;
а если имел сие намерение,
то блаженства ли их ради произвести их желал или же на сохранение своего имени?
Но, если я исполнил должность мою в воспитании вашем, обязан сказати ныне вам вину, почто вас так,
а не иначе воспитывал и для чего сему,
а не другому вас научил; и для
того услышите повесть о воспитании вашем и познайте вину всех моих над вами деяний.
Не ропщите, если будете небрежены в собраниях,
а особливо от женщин, для
того что не умеете хвалить их красоту; но вспомните, что вы бегаете быстро, что плаваете не утомляяся, что подымаете тяжести без натуги, что умеете водить соху, вскопать гряду, владеете косою и топором, стругом и долотом; умеете ездить верхом, стрелять.
Ныне достигли времени, в которое, как
то говорят, рассудок становится определителем делания и неделания;
а лучше сказать, когда чувства, доселе одержимые плавностию младенчества, начинают ощущать дрожание или когда жизненные соки, исполнив сосуд юности, превышать начинают его воскраия, ища стезю свойственным для них стремлениям.
Будьте опрятны в одежде вашей; тело содержите в чистоте; ибо чистота служит ко здравию,
а неопрятность и смрадность тела нередко отверзает неприметную стезю к гнусным порокам. Но не будьте и в сем неумеренны. Не гнушайтесь пособить, поднимая погрязшую во рве телегу, и
тем облегчить упадшего; вымараете руки, ноги и тело, но просветите сердце. Ходите в хижины уничижения; утешайте томящегося нищетою; вкусите его брашна, и сердце ваше усладится, дав отраду скорбящему.
У римлян было похожее сему обыкновение, которое они называли амбицио,
то есть снискание или обхождение;
а оттуда и любочестие названо амбицио, ибо поселениями именитых людей юноши снискивали себе путь к чинам и достоинствам.
Блаженной памяти твой батюшка из докторских рук не выхаживал;
а государыня матушка твоя, направляя тебя на свой благочестивый путь, нашла уже тебе женишка, заслуженного старика генерала, и спешит тебя выдать замуж для
того только, чтобы не сделать с тобой визита воспитательному дому.
А как
то дойдет до родов, запоешь другим голосом.
Она теперь возносит над главою ее смертоносное острие; и если оно не коснется дней твоея супруги, благодари случай;
а если веришь, что провидение божие о
том заботилося,
то благодари и его, коли хочешь.
Те, думаю, так не начинают разговора с деревенскими девками,
а всегда поцелуем; но я хотя бы тебя поцеловал,
то, конечно бы, так, как сестру мою родную.
Я люблю женщин для
того, что они соответственное имеют сложение моей нежности;
а более люблю сельских женщин или крестьянок для
того, что они не знают еще притворства, не налагают на себя личины притворныя любви,
а когда любят,
то любят от всего сердца и искренно.
А как он придет в пору,
то я состареюсь, и он будет таскаться с чужими.
Ему пора уже жениться; по чужим он не гуляет; меня не отдают к нему в дом;
то высватают за него другую,
а я, бедная, умру с горя…
Если ты над моей Анютой что сделал и за
то даешь ей приданое,
то бог тебя накажет за твое беспутство;
а денег я не возьму.
А если доле заставите воздыхать первостатейного бесплодно,
то он, будучи занят делами государственными, вас оставит, дабы не терять с вами драгоценнейшего времени, которое он лучше употребить может на пользу общественную.
Если муж десяти лет,
а жена двадцати пяти, как
то бывает часто во крестьянстве; или если муж пятидесяти,
а жена пятнадцати или двадцати лет, как
то бывает во дворянстве, — может ли быть взаимное чувств услаждение?
В остатках погибших градов, где общее блаженство некогда водворялось, обрящем развалины училищ, больниц, гостиниц, водоводов, позорищ и
тому подобных зданий; во градах же, где известнее было «я»,
а не «мы», находим остатки великолепных царских чертогов, пространных конюшен, жилища зверей.
Дороги, каковые у римлян бывали, наши не будут никогда; препятствует
тому наша долгая зима и сильные морозы,
а каналы и без обделки не скоро заровняются.
А дабы они не умирали с голоду,
то выдавал он им определенное количество хлеба, под именем месячины известное.
Те, которые не имели семейств, месячины не получали,
а по обыкновению лакедемонян пировали вместе на господском дворе, употребляя для соблюдения желудка в мясоед пустые шти,
а в посты и постные дни хлеб с квасом.
Таковым урядникам производилася также приличная и соразмерная их состоянию одежда. Обувь для зимы,
то есть лапти, делали они сами; онучи получали от господина своего;
а летом ходили босы. Следственно, у таковых узников не было ни коровы, ни лошади, ни овцы, ни барана. Дозволение держать их господин у них не отымал, но способы к
тому. Кто был позажиточнее, кто был умереннее в пище,
тот держал несколько птиц, которых господин иногда бирал себе, платя за них цену по своей воле.
Или блаженство граждан в
том почитаем, чтоб полны были хлеба наши житницы,
а желудки пусты?
Чем государство основательнее в своих правилах, чем стройнее, светлее и тверже оно само в себе,
тем менее может оно позыбнуться и стрястися от дуновения каждого мнения, от каждой насмешки разъяренного писателя;
тем более благоволит оно в свободе мыслей и в свободе писаний,
а от нее под конец прибыль, конечно, будет истине.