Скоро расстанусь с малютками, к которым много привык. Это тоже радость.
Странное положение, где должно уметь радоваться разлуке… Третьего дня писал к Михаилу Александровичу…
Вернувшись домой после трех бессонных ночей, Вронский, не раздеваясь, лег ничком на диван, сложив руки и положив на них голову. Голова его была тяжела. Представления, воспоминания и мысли самые странные с чрезвычайною быстротой и ясностью сменялись одна другою: то это было лекарство, которое он наливал больной и перелил через ложку, то белые руки акушерки, то
странное положение Алексея Александровича на полу пред кроватью.
Адмиральша и обе ее дочери невольно заинтересовались рассказом капитана, да и Егор Егорыч очутился в
странном положении: рассказ этот он давно знал и почти верил в фактическую возможность его; но капитан рассказал это так невежественно, что Егор Егорыч не выдержал и решился разъяснить этот случай посерьезнее.
Он прошел мимо трупа, лежавшего на спине, и только одним глазом видел какое-то
странное положение восковой руки и темно-красное пятно на голове и не стал рассматривать.
Неточные совпадения
При этом известии он с удесятеренною силой почувствовал припадок этого
странного, находившего на него чувства омерзения к кому-то; но вместе с тем он понял, что тот кризис, которого он желал, наступит теперь, что нельзя более скрывать от мужа, и необходимо так или иначе paзорвать скорее это неестественное
положение.
Несмотря на всю свою светскую опытность, Вронский, вследствие того нового
положения, в котором он находился, был в
странном заблуждении.
Он был в
странном, небывалом
положении: он чувствовал в первый раз в жизни беспокойство.
Раскольников взял газету и мельком взглянул на свою статью. Как ни противоречило это его
положению и состоянию, но он ощутил то
странное и язвительно-сладкое чувство, какое испытывает автор, в первый раз видящий себя напечатанным, к тому же и двадцать три года сказались. Это продолжалось одно мгновение. Прочитав несколько строк, он нахмурился, и страшная тоска сжала его сердце. Вся его душевная борьба последних месяцев напомнилась ему разом. С отвращением и досадой отбросил он статью на стол.
Прежде нежели приступлю к описанию
странных происшествий, коим я был свидетель, я должен сказать несколько слов о
положении, в котором находилась Оренбургская губерния в конце 1773 года.