Неточные совпадения
Странное смешение в этом великолепном создании! Никогда
не переставал я любить его; знаю, что и он платил мне тем же чувством; но невольно, из дружбы к нему, желалось, чтобы он, наконец, настоящим образом взглянул на себя и
понял свое призвание. Видно, впрочем, что
не могло и
не должно было быть иначе; видно, нужна была и эта разработка, коловшая нам, слепым, глаза.
Отрадно отозвался во мне голос Пушкина! Преисполненный глубокой, живительной благодарности, я
не мог обнять его, как он меня обнимал, когда я первый посетил его в изгнанье. Увы! я
не мог даже пожать руку той женщине, которая так радостно спешила утешить меня воспоминанием друга; но она
поняла мое чувство без всякого внешнего проявления, нужного,
может быть, другим людям и при других обстоятельствах; а Пушкину, верно, тогда
не раз икнулось.
Прощаясь, я немного надеялся кого-нибудь из вас видеть в Ладоге или по крайней мере найти письмо. Впрочем, вы хорошо сделали, что
не приехали, ибо Желдыбин никак бы
не позволил свидания. Благодарите Кошкуля, но между тем скажите, что я никак
не понимаю, отчего он
не мог слова мне сказать об вас.
Может быть, это мечта, но мечта для меня утешительная сладостная. Объяснений между нами
не нужно: я
пойму, если вы пришлете мне какую-нибудь книгу и скажете в письме, что она вам нравится, — тогда я прямо за перо с некоторыми добрыми друзьями и спечем вам пирог. Но — увы! — когда еще этот листок до вас долетит и когда получу ответ? Мильон верст!
В первом вашем письме вы изложили весь ваш быт и сделали его как бы вновь причастным семейному вашему кругу. К сожалению, он
не может нам дать того же отчета — жизнь его бездейственная, однообразная! Живет потому, что провидению угодно, чтоб он жил; без сего убеждения с трудом бы
понял, к чему ведет теперешнее его существование. Впрочем,
не огорчайтесь: человек, когда это нужно, находит в себе те силы, которые и
не подозревал; он собственным опытом убедился в сей истине и благодарит бега.
Смерть Саврасова его поразила; в душе пожелал ему светлой вечности и сказал с вами: ему теперь легче.
Не стало одного доброго товарища, который кому-нибудь
мог быть полезен, а он жив и здоров. Как это все
понять?
Добрый друг мой, сколько
мог, я вам, одним вам, высказал мои мысли по совести; вы меня
поймете. Между тем позвольте мне думать, что одно письменное участие ваше представило вам нечто в мою пользу; в заключение скажу вам, что если бы и
могли существовать те чувства, которые вы стараетесь угадать, то и тогда мне только остается в молчании благоговеть пред ними,
не имея права, даже простым изъявлением благодарности, вызывать на такую решимость, которой вся ответственность на мне, Таков приговор судьбы моей.
С Трубецкими я разлучился в грустную для них минуту: накануне отъезда из Иркутска похоронили их малютку Володю. Бедная Катерина Ивановна в первый раз испытала горе потерять ребенка: с христианским благоразумием покорилась неотвратимой судьбе. Верно, они вам уже писали из Оёка, где прозимуют без сомнения, хотя,
может быть, и выйдет им новое назначение в здешние края. Сестра мне пишет, что Потемкиной обещано поместить их в Тобольск.
Не понимаю, почему это
не вышло в одно время с моим назначением.
Я думаю, что наши близкие ожидают чего-нибудь от этого торжества, но мне кажется, ничего
не может быть, хотя по всем правилам следовало бы, в подражание Европе, сделать амнистию. У нас этого слова
не понимают. Как вы думаете, что тут выкинет наш приятель? Угадать его мудрено, Н. П., как медведь,
не легко сказать, что он думает. [Приятель, Н. П. и дальше — медведь — Николай I.]
Ты невольно спрашиваешь, что будет с этими малютками?
Не могу думать, чтобы их с бабушкой
не отдали родным, и надеюсь, что это позволение
не замедлит прийти. Кажется, дело просто, и
не нужно никаких доказательств, чтобы
понять его в настоящем смысле.
Не умею тебе сказать, как мне трудно говорить всем об этом печальном происшествии…
О детях в последнем письме говорят, что недели через три обещают удовлетворительный ответ. Значит, нужна свадьба для того, чтоб дети были дома. Бедная власть, для которой эти цыпушки
могут быть опасны. Бедный отец, который на троне,
не понимает их положения. Бедный Погодин и бедная Россия, которые называют его царем-отцом!.. [Речь идет об «ура-патриотических» брошюрах М. П. Погодина.]
Понимаю, что вам
может иногда приходить на сердце желание
не обременять отца и братьев необходимыми на вас издержками…», но «от нас всегда зависит много уменьшить наши издержки», — поучает своего корреспондента И. Д. Якушкин и переходит к моральной стороне вопроса: «Во всяком положении есть для человека особенное назначение, и в нашем, кажется, оно состоит в том, чтобы сколько возможно менее хлопотать о самих себе.
Если хочешь знать, справедлива ли весть, дошедшая до твоей Александры, то обратись к самому Евгению: я
не умею быть историографом пятидесятилетних женихов, особенно так близких мне, как он. Трунить нет духу, а рассказывать прискорбно такие события, которых
не понимаешь. Вообще все это тоска.
Может быть, впрочем, я
не ясно вижу вещи, но трудно переменить образ мыслей после многих убедительных опытов.
Не знаю, что сказать вам насчет петербургских новостей, — кажется, много есть преувеличенного. Никак
не понимаю, каким образом комюнизм
может у нас привиться. [Речь идет о петрашевцах.]
С другой стороны, и наши враги,
может быть,
поймут, что
не к чему елозить и мучиться.
Что ж делать, добрый друг, настала тяжелая година — под этим впечатлением
не болтается, будем ждать, что будет! Как-то мудрено представить себе хорошее. Между тем одно ясно, что в судьбах человечества совершается важный процесс. — Все так перепуталось, что ровно ничего
не поймешь, — наш слабый разум теряется в догадках, но я верю, что из всех этих страданий должно быть что-нибудь новое. Сонные пробудятся, и звезда просветит. Иначе
не могу себя успокоить.
Забыл с вами немного побраниться, добрая Елизавета Петровна. Вы говорите, что нам ловко будет возобновить знакомство, хоть и давно расстались.Я
не допускаю этой мысли, мы
не только знакомы, а всегда дружны. Были врозь;
может быть, во время этой разлуки
не все досказывалось, но, когда свидимся, все будет ясно и светло! Иначе я
не понимаю наших отношений. С этим условием хочу вас обнять — наш сибирский завет непреложен: я в него верую несомненно.
…Я должен вам сказать, что
не понимаю, почему вы думаете, что запросы, мне сделанные,
могут помешать нам быть в Марьине. Я этого отнюдь
не вижу и очень рад бы был, если бы вы собрались к нам.