Неточные совпадения
[Цензурный запрет был наложен в 1859 г.
на рассказ о задуманном в 1819 г. одним из руководителей Тайного общества Н. И. Тургеневым при участии
других заговорщиков литературно-политическом журнале, о размышлениях над тем, привлекать ли Пушкина
к заговору, о
встрече Пущина с отцом поэта (от абзаца «Самое сильное нападение Пушкина…» до слов «целию самого союза» в абзаце «Я задумался…» (стр. 71–73).
С подругами изгнания с первой
встречи стала
на самую короткую ногу и тотчас разменялись прозвищами. Нарышкину назвали Lischen, Трубецкую — Каташей, Фонвизину — Визинькой, а ее звали Мурашкою. Эти мелочи в сущности ничего не значат, но определяют близость и некоторым образом обрисовывают взаимные непринужденные сношения между ними, где была полная доверенность
друг к другу.
…Не знаю, говорил ли тебе наш шафер, что я желал бы, чтоб ты,
друг мой, с ним съездила
к Энгельгардту… Надеюсь, что твое отвращение от новых
встреч и знакомств не помешает тебе
на этот раз. Прошу тебя! Он тебе покажет мой портрет еще лицейский, который у него висит
на особой стенке между рисунками П. Борисова, представляющими мой петровский NoMep от двери и от окна. Я знаю, что и Егору Антоновичу и Марье Яковлевне будет дорого это внимание жены их старого Jeannot…
Неточные совпадения
«Что это? Я огорчил ее. Господи, помоги мне!» подумал Левин и побежал
к старой Француженке с седыми букольками, сидевшей
на скамейке. Улыбаясь и выставляя свои фальшивые зубы, она
встретила его, как старого
друга.
Нельзя утаить, что почти такого рода размышления занимали Чичикова в то время, когда он рассматривал общество, и следствием этого было то, что он наконец присоединился
к толстым, где
встретил почти всё знакомые лица: прокурора с весьма черными густыми бровями и несколько подмигивавшим левым глазом так, как будто бы говорил: «Пойдем, брат, в
другую комнату, там я тебе что-то скажу», — человека, впрочем, серьезного и молчаливого; почтмейстера, низенького человека, но остряка и философа; председателя палаты, весьма рассудительного и любезного человека, — которые все приветствовали его, как старинного знакомого,
на что Чичиков раскланивался несколько набок, впрочем, не без приятности.
И вдруг странное, неожиданное ощущение какой-то едкой ненависти
к Соне прошло по его сердцу. Как бы удивясь и испугавшись сам этого ощущения, он вдруг поднял голову и пристально поглядел
на нее; но он
встретил на себе беспокойный и до муки заботливый взгляд ее; тут была любовь; ненависть его исчезла, как призрак. Это было не то; он принял одно чувство за
другое. Это только значило, что та минута пришла.
— Выпейте с нами, мудрец, — приставал Лютов
к Самгину. Клим отказался и шагнул в зал,
встречу аплодисментам. Дама в кокошнике отказалась петь,
на ее место встала
другая, украинка, с незначительным лицом, вся в цветах, в лентах, а рядом с нею — Кутузов. Он снял полумаску, и Самгин подумал, что она и не нужна ему, фальшивая серая борода неузнаваемо старила его лицо. Толстый маркиз впереди Самгина сказал:
Она
встретила сына с радостью, неожиданной для него. Клим с детства привык
к ее суховатой сдержанности, привык отвечать
на сухость матери почтительным равнодушием, а теперь нужно было найти какой-то
другой тон.