Официальные мои письма все, кажется, к вам ходят через Петербург — с будущей почтой
буду отвечать Сергею Григорьевичу, на днях получил его листок от 25 — го числа [Много писем С. Г. Волконского к Пущину за 1840–1843, 1855 гг., характеризующих их взаимную сердечную дружбу и глубокое, искреннее уважение — в РО (ф. 243 и Фв. III, 35), в ЦГИА (ф. 279, оп. I, № 254 и 255), за 1842, 1854 и 1857 гг. напечатаны в сборниках о декабристах.] — он в один день с вами писал, только другой дорогой.
Неточные совпадения
Он
отвечал, что чуть ли не более десяти человек этого желают (и Пушкин тогда колебался, но родные его
были против, опасаясь за его здоровье).
Второе твое письмо получил я у них, за два дня до кончины незабвенной подруги нашего изгнания. Извини, что тотчас тебе не
отвечал — право, не соберу мыслей, и теперь еще в разброде, как ты можешь заметить. Одно время должно все излечивать —
будем когда-нибудь и здоровы и спокойны.
Странный человек Кучевский — ужели он в самом деле не
будет тебе
отвечать, как бывало говаривал? Мне жаль, что я его не навестил, когда
был в Иркутске: подробно бы тебя уведомил об его бытье; верно, он хорошо устроился. Борисовы сильно меня тревожат: ожидаю от Малиновского известия о их сестрах; для бедного Петра
было бы счастие, если бы они могли к ним приехать. Что наш сосед Андреевич? Поговори мне об нем — тоже ужасное положение.
Скажи Павлу Сергеевичу, что я сегодня не могу
ответить на его письмо с Степаном Яковлевичем. Впрочем, я к нему писал в прошедшую субботу с Погодаевым — мое письмо
было как бы ответом на то, которое теперь получил от него. С Погодаевым я послал для Натальи Дмитриевны облатки, в переплете «Наль и Дамаянти» и газеты Петру Николаевичу от Матвея.
…Пользуюсь случаем послать вам записки Andryane и «Историю революции» Тьера, хотя вы не
отвечали мне, хотите ли их иметь… Тьер запрещен русской цензурой и здесь тайно: он уже
был и в Омске, и в Тобольске, и в Кургане у Свистунова…
Иначе я
буду тебе
отвечать покрупнее.
…Я дожидался все отъезда нашего бедного Ивана Дмитриевича, чтобы
отвечать вам, но, как видно из хода его болезни, он еще не так скоро в состоянии
будет пуститься в путь, хотя бы ему и сделалось лучше, чего до сих пор, однако, незаметно.
…Сегодня известие: А. И. Давыдова получила разрешение ехать на родину. Летом со всей семьей
будет в доме Бронникова. Таким образом, в Сибири из приехавших жен остается одна Александра Васильевна. Ей тоже
был вопрос вместе с нами. Я не знаю даже, куда она денется, если вздумают отпустить.
Отвечала, что никого родных не имеет, хотя я знаю, что у нее
есть сестра и замужняя дочь.
Миша застал здесь, кроме нас, старожилов ялуторовских, Свистуновых и Наталью Дмитриевну, которую вы не можете отыскать. Она читала вместе со мной ваше письмо и, вероятно, скоро лично
будет вам
отвечать и благодарить по-своему за все, что вы об ней мне говорите, может
быть, не подозревая, что оно ей прямо попало в руки. — Словом, эта женщина сделала нам такой подарок, который я называю подвигом дружбы. Не знаю, как ее благодарить, хоть она уверяет, что поездка в Сибирь для нее подарок, а не для нас.
Не
отвечаю второпях настоящим порядком, потому что много сегодня
было депешей к отправлению.
Сегодня получил, милый друг Машенька, твой листок от 26-го числа и тотчас с упреком совести бросился справляться] с записной книгой: вышло, что писал тебе в последний раз 11 мая — кажется, не может
быть, чтоб я так долго молчал с тобой: или ты мне не
отвечала на тогдашнее письмо, или я забыл отметить в своей книжке.
Отвечу коротко на некоторые ваши вопросы… [Н. Д. Пущина
была в это время в Москве по делам имения; писала мужу 11 марта: «Мой сердечный Жанушка, милый муж мой — крепко, со всею нежностию любви моей к тебе, обнимаю тебя и целую…» (ЦГИА, ф. 1705, № 6).]
Сережа рассказал хорошо самые события, но, когда надо
было отвечать на вопросы о том, что прообразовали некоторые события, он ничего не знал, несмотря на то, что был уже наказан за этот урок.
Неточные совпадения
Хозяйка не
ответила. // Крестьяне, ради случаю, // По новой чарке
выпили // И хором песню грянули // Про шелковую плеточку. // Про мужнину родню.
— У нас забота
есть. // Такая ли заботушка, // Что из домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила от еды. // Ты дай нам слово крепкое // На нашу речь мужицкую // Без смеху и без хитрости, // По правде и по разуму, // Как должно
отвечать, // Тогда свою заботушку // Поведаем тебе…
Софья. Подумай же, как несчастно мое состояние! Я не могла и на это глупое предложение
отвечать решительно. Чтоб избавиться от их грубости, чтоб иметь некоторую свободу, принуждена
была я скрыть мое чувство.
— Об этом мы неизвестны, —
отвечали глуповцы, — думаем, что много всего должно
быть, однако допытываться боимся: как бы кто не увидал да начальству не пересказал!
— Если вы изволите
быть в нем настоятельницей, то я хоть сейчас готов дать обет послушания, — галантерейно
отвечал Грустилов.