Неточные совпадения
Среди молодой своей команды няня преважно разгуливала с чулком
в руках. Мы полюбовались работами, побалагурили и возвратились восвояси. Настало
время обеда. Алексей хлопнул пробкой, начались тосты за Русь, за Лицей, за отсутствующих друзей и за нее. [За нее — за революцию.] Незаметно полетела
в потолок и другая пробка; попотчевали искрометным няню, а всех других — хозяйской наливкой. Все домашнее население несколько развеселилось; кругом нас стало пошумнее, праздновали
наше свидание.
— Вы видели внутреннюю мою борьбу всякий раз, когда, сознавая его податливую готовность, приходила мне мысль принять его
в члены Тайного
нашего общества; видели, что почти уже на волоске висела его участь
в то
время, когда я случайно встретился с его отцом.
— Много успел со
времени разлуки
нашей передумать об этих днях, — вижу беспристрастно все происшедшее, чувствую
в глубине сердца многое дурное, худое, которое не могу себе простить, но какая-то необыкновенная сила покорила, увлекала меня и заглушала обыкновенную мою рассудительность, так что едва ли какое-нибудь сомнение — весьма естественное — приходило на мысль и отклоняло от участия
в действии, которое даже я не взял на себя труда совершенно узнать, не только по важности его обдумать.
Трудно и почти невозможно (по крайней мере я не берусь) дать вам отчет на сем листке во всем том, что происходило со мной со
времени нашей разлуки — о 14-м числе надобно бы много говорить, но теперь не место, не
время, и потому я хочу только, чтобы дошел до вас листок, который, верно, вы увидите с удовольствием; он скажет вам, как я признателен вам за участие, которое вы оказывали бедным сестрам моим после моего несчастия, — всякая весть о посещениях ваших к ним была мне
в заключение истинным утешением и новым доказательством дружбы вашей,
в которой я, впрочем, столько уже уверен, сколько
в собственной нескончаемой привязанности моей к вам.
Поехал дальше. Давыдовых перегнал близ Нижне-удинска,
в Красноярске не дождался. Они с детьми медленно ехали, а я, несмотря на грязь, дождь и снег иногда, все подвигался на тряской своей колеснице. Митьков, живший своим домом, хозяином совершенным — все по часам и все
в порядке. Кормил нас обедом — все
время мы были почти неразлучны, я останавливался у Спиридова, он еще не совсем устроился, но надеется, что ему
в Красноярске будет хорошо.
В беседах
наших мы все возвращались к прошедшему…
Второе твое письмо получил я у них, за два дня до кончины незабвенной подруги
нашего изгнания. Извини, что тотчас тебе не отвечал — право, не соберу мыслей, и теперь еще
в разброде, как ты можешь заметить. Одно
время должно все излечивать — будем когда-нибудь и здоровы и спокойны.
Сообщенные вами новости оживили
наше здешнее неведение о всем, что делается на белом свете, — только не думаю, чтобы Чернышева послали
в Лондон, а туда давно назначаю Ал. Орлова, знаменитого дипломата новейших
времен. Назначение Бибикова вероятно, если Канкрин ослеп совершенно.
У нас теперь жаркое
время, большею частью дождливое; однако это не мешает мне по вечерам
в прохладные часы ходить по окрестностям
нашего городка.
…Бобрищев-Пушкин обещает, что вы
в свое
время пришлете мне стихи Ершова на отъезд
наших барышень…
Горько слышать, что
наше 19 октября пустеет: видно, и чугунное кольцо истирается
временем. Трудная задача так устроить, чтоб оно не имело влияние на здешнее хорошее. Досадно мне на
наших звездоносцев; кажется, можно бы сбросить эти пустые регалии и явиться запросто
в свой прежний круг. [Имеются
в виду лицеисты 1-го выпуска, получившие по своей чиновничьей службе большие ордена.]
6 июня… Газеты мрачны. Высаживаются враги
в разных пунктах
наших садов и плавают
в наших морях. Вообще сложное
время, и бог знает чем все это кончится. Настоящих действователей у нас не вижу. Кровь льется, и много оплакиваемых…
Заочные
наши сношения затруднены. Я с некоторого
времени боюсь с тобой говорить на бумаге. Или худо выражаюсь, или ты меня не хочешь понимать, а мне, бестолковому, все кажется ясно, потому что я уверен
в тебе больше, нежели
в самом себе… Прости мне, если всякое мое слово отражается
в тебе болезненно…
Забыл с вами немного побраниться, добрая Елизавета Петровна. Вы говорите, что нам ловко будет возобновить знакомство, хоть и давно расстались.Я не допускаю этой мысли, мы не только знакомы, а всегда дружны. Были врозь; может быть, во
время этой разлуки не все досказывалось, но, когда свидимся, все будет ясно и светло! Иначе я не понимаю
наших отношений. С этим условием хочу вас обнять —
наш сибирский завет непреложен: я
в него верую несомненно.
Следовательно, мы решились молчать до поры до
времени и нести все упреки, которых ожидали
в уверенности, что никто, размысливши исключительное
наше положение, не будет винить нас
в намерении огорчить таким ходом дела.
Н. И. Тургенева я не видал, хоть
в одно
время были
в Петербурге и
в Москве. Он ни у кого из
наших не был, а я, признаюсь, при всем прежнем моем уважении к нему, не счел нужным его отыскивать после его книги.Матвей случайно встретился с ним
в тверском дебаркадере. Обнялись. Тургенев его расспрашивал обо всех, познакомил его с сыном и дочерью и по колокольчику расстались. Он опять уехал
в Париж и вряд ли возвратится
в Россию. Я не очень понимаю, зачем он теперь приезжал…
В воскресенье получил я, любезный друг Николай, твои листки от 16-го числа. Пожалуйста, никогда не извиняйся, что не писал. Ты человек занятый и общественными и частными делами, то есть своими, — следовательно,
время у тебя на счету. Вот я, например, ровно ничего не делаю и тут не успеваю с моей перепиской. Впрочем, на это свои причины и все одни и те же. Продолжается немощное мое положение. Марьино с самого
нашего приезда без солнца, все дожди и сырость. Разлюбило меня солнышко, а его-то я и ищу!..
Неточные совпадения
Потом свою вахлацкую, // Родную, хором грянули, // Протяжную, печальную, // Иных покамест нет. // Не диво ли? широкая // Сторонка Русь крещеная, // Народу
в ней тьма тём, // А ни
в одной-то душеньке // Спокон веков до
нашего // Не загорелась песенка // Веселая и ясная, // Как вёдреный денек. // Не дивно ли? не страшно ли? // О
время,
время новое! // Ты тоже
в песне скажешься, // Но как?.. Душа народная! // Воссмейся ж наконец!
В самое то
время, когда взаимная
наша дружба утверждалась, услышали мы нечаянно, что объявлена война.
Что касается до внутреннего содержания «Летописца», то оно по преимуществу фантастическое и по местам даже почти невероятное
в наше просвещенное
время.
Но
в том-то именно и заключалась доброкачественность
наших предков, что как ни потрясло их описанное выше зрелище, они не увлеклись ни модными
в то
время революционными идеями, ни соблазнами, представляемыми анархией, но остались верными начальстволюбию и только слегка позволили себе пособолезновать и попенять на своего более чем странного градоначальника.
Лишь
в позднейшие
времена (почти на
наших глазах) мысль о сочетании идеи прямолинейности с идеей всеобщего осчастливления была возведена
в довольно сложную и не изъятую идеологических ухищрений административную теорию, но нивеляторы старого закала, подобные Угрюм-Бурчееву, действовали
в простоте души единственно по инстинктивному отвращению от кривой линии и всяких зигзагов и извилин.