Неточные совпадения
«Вот что ты заставил меня написать, любезный друг», — сказал он, видя, что я несколько призадумался, выслушав его стихи,
в которых поразило меня окончание.
В эту
минуту подошел к нам Кайданов, — мы собирались
в его класс. Пушкин и ему прочел свой рассказ.
Как нарочно,
в эту
минуту отворяется дверь из комнаты и освещает сцену: перед ним сама кн[яжна] Волконская.
Проезжай Пушкин сутками позже до поворота на Екатеринославль, я встретил бы его дорогой, и как отрадно было бы обнять его
в такую
минуту! Видно, нам суждено было только один раз еще повидаться, и то не прежде 1825 года.
С той
минуты, как я узнал, что Пушкин
в изгнании, во мне зародилась мысль непременно навестить его. Собираясь на рождество
в Петербург для свидания с родными, я предположил съездить и
в Псков к сестре Набоковой; муж ее командовал тогда дивизией, которая там стояла, а оттуда уже рукой подать
в Михайловское. Вследствие этой программы я подал
в отпуск на 28 дней
в Петербургскую и Псковскую губернии.
На дворе страшный холод, но
в иные
минуты человек не простужается.
Одним словом,
в грустные
минуты я утешал себя тем, что поэт не умирает и что Пушкин мой всегда жив для тех, кто, как я, его любил, и для всех умеющих отыскивать его, живого,
в бессмертных его творениях…
Ma chère Catherine, [Часть письма — обращение к сестре, Е. И. Набоковой, —
в подлиннике (весь этот абзац и первая фраза следующего) по-французски] бодритесь, простите мне те печали, которые я причиняю вам. Если вы меня любите, вспоминайте обо мне без слез, но думая о тех приятных
минутах, которые мы переживали. Что касается меня, то я надеюсь с помощью божьей перенести все, что меня ожидает. Только о вас я беспокоюсь, потому что вы страдаете из-за меня.
Никак не умею себе представить, что у вас делается; хотел бы к вам забраться
в диванную нечаянно, и сия
минута вознаградила бы меня за прошедшее и много укрепила вперед.
Поблагодарите губернатора чрез архиерея, я у него
в несколько
минут душу отвел после беспрестанных сцен
в дороге с извозчиками, не забывая той, которая была при нашем свидании.
Егор Антонович часто со мной — особенно
в наши праздники. Я
в их кругу провожу несколько усладительных
минут. Если Малиновский
в Питере, то скажите ему от меня что-нибудь. Всем, всем дядюшкам и тетушкам поклоны. Может быть, из Иркутска скажу вам несколько слов — adieu, adieu. Наградите щедро моего Привалова,он добр.
Меня здесь мучит только ваше обо мне горе — меня мучит слеза
в глазах моего ангела-хранителя, который
в ужаснейшую
минуту моей жизни забывал о себе, думал еще спасти меня.
Но, бога ради, чтоб никто не знал из неосторожных, что я кой-как к вам постучался
в дверь — и на
минуту перенесся
в круг доброй семьи, которую вечно буду любить.
В единообразной его жизни нет происшествий: дружба некоторых из его товарищей, попечения родных, ваши письма много-много доставляют ему приятных
минут и заставляют иногда, не заглядывая вдаль, наслаждаться настоящим.
В день воспоминаний лицейских я получил письмо твое от 8 апреля, любезный друг Малиновский; ты, верно, не забыл 9 июня [9 июня — день окончания выпускных экзаменов для лицеистов 1-го выпуска,
в 1817 г.] и, глядя на чугунное кольцо, которому
минуло 21 год, мысленно соединился со всеми товарищами, друзьями нашей юности.
Вчера
в полночь я прибыл
в Туринск. Сегодня же хочу начать беседу мою, друг Оболенский. Много впечатлений перебывало
в знакомом тебе сердце с тех пор, как мы с тобою обнялись на разлуку
в Верхнеудинске. Удаляясь от тебя, я более и более чувствовал всю тяжесть этой скорбной
минуты. Ты мне поверишь, любезный друг, испытывая
в себе мое чувство.
С Трубецкими я разлучился
в грустную для них
минуту: накануне отъезда из Иркутска похоронили их малютку Володю. Бедная Катерина Ивановна
в первый раз испытала горе потерять ребенка: с христианским благоразумием покорилась неотвратимой судьбе. Верно, они вам уже писали из Оёка, где прозимуют без сомнения, хотя, может быть, и выйдет им новое назначение
в здешние края. Сестра мне пишет, что Потемкиной обещано поместить их
в Тобольск. Не понимаю, почему это не вышло
в одно время с моим назначением.
Душевно рад, любезный друг, что ты живешь деятельно и находишь утешительные
минуты в твоем существовании, но признаюсь, что мне не хотелось, чтоб ты зарылся
в своей Етанце. Кто тебе мешает пристроить семью, о которой постоянно имел попечение, и перейти к Трубецким, где твое присутствие будет полезно и приятно…
Как сон пролетели приятные
минуты нашего свидания. Через 24 часа после того, как я взглянул
в последний раз на вас, добрый мой Иван Дмитриевич, я уже был
в объятиях детей и старушки Марьи Петровны. Они все ожидали меня как необходимого для них человека. Здесь я нашел Басаргина с женой: они переехали к нам до моего возвращения. Наскоро скажу вам, как случилось горестное событие 27 декабря. До сих пор мы больше или меньше говорим об этом дне, лишь только сойдемся.
Я читал и перечитывал его;
в истинной грусти не ищешь развлечения, — напротив, хочется до малейшего впечатления разделить с тобой все, что испытывало твое сердце
в тяжелые
минуты.
Желаю вам весело начать новый год —
в конце его
минет двадцатилетие моих странствований. Благодарю бога за все прошедшее, на него надеюсь и
в будущем. Все, что имело начало, будет иметь и конец:
в этой истине все примиряется.
Два года давно
минули после великого четверга,
в который мы виделись
в последний раз.
Пусть еще пробегает,
в сентябре ей
минет четыре года.
Верно, это была
минута, где мой Вильгельм был не
в своей тарелке.
Эта
минута, без сомнения, давно прошла: я
в этом твердо уверен.
…Все прочее старое по-старому —
в доказательство этой истины мне 4-го числа
минет 50 лет. Прошу не шутить. Это дело не шуточное. Доживаю, однако, до замечательного времени. Правда, никакой политик не предугадает, что из всего этого будет, но нельзя не сознаться, что быстрота событий изумительная… Я как будто предчувствовал, выписал «Journal des Débats» [Французская политическая газета.] вместо всех русских литературных изданий…
В самый тот день, когда я вечером читал ваши листки, где вы между прочим упоминаете о Барбесе, я утром имел отрадные, совершенно неожиданные
минуты в беседе с Александром.
Странно тебе покажется, что потом
в Шлиссельбурге (самой ужасной тюрьме) я имел счастливейшие
минуты.
Обними всех наших ветеранов старого Лицея. — Константину Данзасу должен был дать весточку обо мне некто Кроль, молодой человек, очень милый, ему знакомый, который недавно здесь проезжал из Иркутска. Бориса расцелуй за меня и когда-нибудь,
в свободную
минуту от дел казенных, порадуй меня словечком. Случаи писать бывают.
С удовольствием сердечным описываю тебе 18 февраля
в доме Бронникова. — Ты помнишь, что 4-го инструмент был привезен — об этом писал тебе союзник Балкшин. Следовательно, ты знаешь, что 18-го
минул срок карантинных мер по инструкции Яковлева.
Непринужденная веселость с доброй улыбкой на лице не покидала ее
в самые тяжелые
минуты первых годов нашего исключительного существования.
Разумеется, очень естественно человеку, рожденному на свет, умереть, как царю, так и подданному, но умереть
в такую
минуту тому, который затеял всю кутерьму, — это не совсем обыкновенно.
Кто же действователь у нас? Ужели Ростовцев распоряжается военными делами. Он и Витовтов мне надоели своими адресами и приказами. Мундиры бесят меня. Как-то совестно читать о пуговицах
в такую
минуту.
Аннушке
в сентябре
минет 14-ть… Она почти с меня ростом; нельзя сказать, чтоб была так хороша, как я, но открытая, приятная, веселая рожица. Ловка и ласкова…
При свидании расспрошу ее и попеняю, что не погоревала со мной
в первые тяжелые
минуты.
Спасибо, что лично исполнили мое поручение к свояку Владимира Ивановича, которому, между прочим, 12 апреля
минуло 73 года. Бодр и свеж мыслию и телом! [Свояк Вл. Ив. Штейнгейля — М. И. Топильский, занимавший видное место
в министерстве юстиции. Сохранилось много писем Штейнгейля к Пущину — сибирского периода и по возвращении из Сибири; все с просьбами о содействии
в бытовых нуждах.]
…Помолитесь за моего бедного брата Петра. Сию
минуту получил письмо из Варшавы. Он 5 сентября там кончил земные страдания, которые два года продолжались. Похоронили его
в Воле,где легли многие тысячи 30-го года. [Воля — предместье Варшавы, где
в 1830 г. погибли участники польского национально-освободительного движения, жестоко подавленного Николаем I.] Там теперь православное кладбище.
27июня я получил, почтенный Александр Федорович, ваше письмо от 2-го того же месяца. Катаеву
в ту же
минуту ответил на его послание. Благодарю вас за доставление.
У меня заронилась мысль — если действительно пойдет к выздоровлению, съездить
в Нижний к 8 сентября.
В этот день Аннушке
минет 15 лет…
Ваня целует Николая, тебя и всех твоих малолетних — он Николая порядочно тормошил. Теперь скоро будет за настоящим делом. 4-го числа ему
минет 8 лет. После будем собираться с ним
в Москву.
Автограф этот кто-то зачитал — я его не нахожу, а нужно бы иметь… может быть, не откажет
в свободную
минуту сам списать эту рукопись, для меня дорогую.
Я по крайней мере
в этом полном убеждении и счастлив, что дожил до теперешней
минуты.
Пожалуйста,
в добрую
минуту поговорите мне о себе, о всех ваших и дайте маленький отчет о нашем Казимирском, насчет которого имею разноречащие сведения. Мне бы хотелось иметь ясное об нем понятие, а вы, вероятно, успели обозреть его со всех сторон. Жена писала мне, что она у него с вами обедала. Ужели он со всей своей свитой пускается
в путь? Эдак путешествие за границей съест его. Я прямо от него ничего не знаю.